– Ни одной бип-бипаной горничной так пока и не обзавелась, – сказала ма.

Я недоуменно посмотрел на нее.

– Бип-бипаной? – сказал я.

– Бип тебя, – сказала она. – На работе мною занялись.

Это верно, язык у мамы острый и грязный. И теперь она работала в церкви, так что.

Мы стояли, глядя друг на друга.

Потом раздался топот чьих-то ног на лестнице: какой-то чувак даже старше ма, в трусах, высоких ботинках и зимней шапке, сзади у него свисала длинная косичка.

– Это кто? – сказал он.

– Мой сын, – стыдливо ответила мама. – Майки, это Харрис.

– Что из того, что ты там делал, хуже всего? – сказал Харрис.

– Что случилось с Альберто? – сказал я.

– Альберто свалил, – сказала ма.

– Альберто сделал ноги, – сказал Харрис.

– Ничего не имела против этого бипера, – сказала ма.

– А у меня против этого ебаря до хера всего, – сказал Харрис. – Включая и то, что он мне должен десять баков.

– Харрис ничего не может поделать со своим грязным языком, – сказала ма.

– Она делает это только из-за своей работы, – пояснил Харрис.

– Харрис не работает, – сказала ма.

– А если бы я и работал, то не там, где бы меня учили, как я должен говорить, – сказал Харрис. – Я бы нашел место, где мне бы позволяли говорить так, как мне нравится. Место, где меня принимают таким, какой я есть. Вот в таком месте я готов работать.

– Таких мест нет, – сказала мама.

– Мест, где мне разрешают говорить так, как я хочу? – сказал Харрис. – Или мест, которые принимают меня таким, какой я есть?

– Мест, где ты бы захотел работать, – сказала ма.

– Он здесь надолго? – сказал Харрис.

– Настолько, насколько ему нужно, – сказала ма.

– Мой дом – твой дом, – сказал мне Харрис.

– Это не твой дом, – сказала ма.

– Дай, по крайней мере, парню поесть, – сказал Харрис.

– Поесть я ему дам, но не с твоей подсказки, – сказала ма и прогнала нас с кухни.

– Выдающаяся леди, – сказал Харрис. – Давно на нее глаз положил. А тут Альберто ушел. Вот не понимаю. У тебя выдающаяся леди твоей жизни, она заболевает, и ты делаешь ноги?

– Мама больна? – сказал я.

– Она тебе не говорила? – сказал он.

Он поморщился, сложил пальцы в кулак, притиснул сверху к голове.

– Опухоль, – сказал он. – Но я тебе ничего не говорил.

Мама теперь напевала на кухне.

– Я надеюсь, ты, по крайней мере, готовишь с беконом, – крикнул Харрис. – Парень возвращается домой, он заслуживает немного долбаного бекона.

– Почему бы тебе не перестать совать нос в мои дела? – крикнула в ответ ма. – Ты его впервые видишь.

– Я его люблю как собственного сына, – сказал Харрис.

– Что за чушь, – сказала мама. – Ты и собственного сына ненавидишь.

– Я ненавижу обоих своих сыновей, – сказал Харрис.

– Ты бы и свою дочь возненавидел, если бы она у тебя была, – сказала мама.

Харрис засиял, словно тронутый тем, что мама знает его достаточно хорошо, чтобы знать: он неизбежно возненавидит любого своего ребенка.

Мама пришла с яичницей с беконом на блюдце.

– Там может быть волос, – сказала он. – Я в последнее время типа теряю бип-бипаные волосы.

– Да и бога ради, – сказал Харрис.

– Ты ни бип-бип не делаешь! – сказала ма. – Не бери в долг. Иди в кухню и вымой посуду. Облегчи мне жизнь.

– Я не могу мыть посуду, и ты это знаешь, – сказал Харрис. – У меня сыпь.

– У него сыпь от воды, – говорит ма. – Спроси у него, почему он не может вытирать посуду.

– Потому что у меня спина, – сказал Харрис.

– Он Король Обещаний, – сказала ма. – И никакой не Король Дел.

– Как только он уйдет, я тебе покажу, чего я король.

– Слушай Харрис, это уж слишком, это просто отвратительно, – сказала ма.

Харрис поднял обе руки над головой, такой: все еще победитель и чемпион.

– Мы тебя поселим в твоей старой комнате, – сказала мама.

2

На кровати у меня лежали охотничий лук и алая шапочка на Хэллоуин с прикрепленным лицом призрака.

– Это Харриса бип-бип, – сказала ма.

– Мам, – сказал я. – Харрис мне сказал.

Я сжал кулак, приложил его сверху к голове.

Она посмотрела на меня недоуменным взглядом.

– Может, я его неправильно понял? – сказал я. – Опухоль? Он сказал, у тебя…

– Или, может быть, он большой бип-бипаный врун, – сказала она. – Он постоянно запускает обо мне какую-нибудь бип-бип. У него это типа хобби. Почтальону сказал, что у меня деревянная нога. А Эйлин из гастронома сообщил, что у меня один глаз стеклянный. А парню в скобяной лавке сказал, что у меня обмороки с пеной изо рта, если я начинаю беситься. И теперь этот парень всегда гонит меня оттуда.

Чтобы показать, как она себя прекрасно чувствует, мама подпрыгнула на месте.

Харрис топал наверху.

– Я ему не скажу, что ты сказал мне про опухоль, – сказала мама. – А ты молчи, что я тебе сказала про его вранье.

Ну, вот, все начинало походить на прежние времена.

– Мам, – сказал я, – а где живут Рени и Райан?

– Мммм, – сказала мама.

– У них там прекрасное место, – сказал Харрис. – Катаются как сыр в масле.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – сказала мама.

– Твоя мать считает, что Райан побойщик, – сказал Харрис.

– Райан и есть побойщик, – сказала мама. – Я побойщика издалека вижу.

– Побойщик? – сказал я. – Он бьет Рени?

– Я этого не говорила, – сказала мама.

– Я бы ему не советовал бить это дите, – сказал Харрис. – Мартни – просто прелесть. Симпатяшка.

– Но что это за бип-бипаное имя такое? – сказала мама. – Я уж и Рени говорила. Так и сказала.

– Это мужское имя или женское? – сказал Харрис.

– Что за бип-бип ты несешь? – сказала мама. – Сам же видел. На руках держал.

– Вид как у эльфа, – сказал Харрис.

– Но эльфа-мальчика или эльфа-девочки? – сказала ма. – Смотри-ка. Он и в самом деле не знает.

– Одежда была какая-то зеленая, – сказал Харрис. – Так что одежда не подскажет.

– А ты подумай, – сказала мама. – Какой мы подарок купили?