Дети – они всегда дети, говорю я.

И да и нет, говорит Джерри. Дети = будущие взрослые. Черного кобеля не отмоешь добела. Как-то видел фильм о львенке, которого никак не ограничивали, и вот он вырос и съел хозяина. Поэтому детям нужна твердая рука.

Джерри в последнее время одинок, говорит он. Жена умерла. Не думал, что она умрет первой. Всегда была здоровая. Теперь он не знает, куда себя девать. Жена стала как облачко, даже в лучшие дни. А к концу ее словно и не было здесь. Он никогда особо не спешит домой. Дома так тихо, с тех пор как она ушла. Внуков нет, потому что детей никогда не было, у жены были проблемы с яичниками.

Поэтому много времени, чтобы заниматься нашим делом.

Тут что-то сомнительное, говорит Джерри. Не похоже на типичную работу активистов. Активисты обычно оставляют визитку: Семплике гореть в аду с красным флагом. Не=душныеЖенщины оставляют манифест + запись ДС с перечислением всего, что делала семья, чтобы оскорбить/досадить ДС, пока та находилась во дворе. В команде активистов часто есть доктор, он извлекает шнур, прежде чем посадить ДС в фургон. Но в нашем случае копы нашли след микрошнура около калитки, значит, ДС ушли своими ногами, все еще с микрошнуром.

Что-то не складывается.

Джерри чует что-то неладное.

Но не беспокойтесь, говорит Джерри: он «здесь надолго».

Пока посидит немного во дворе. Так он обычно начинает: «входит прямо в голову преступника».

Джерри кашляет, бредет в глубь двора.

Вхожу в дом. Рассказываю обо все Пэм.

Мы с Пэм стоим у окна, смотрим на Джерри.

Томас: Кто это?

Я: Так, человек.

Пэм: Не ходи туда. Не говори с ним и вообще ничего такого.

Лилли: Он у нас во дворе, а нам нельзя с ним говорить?

Я: Да. Правильно.

Я пишу почти в полночь. Джерри все еще во дворе (!). Джерри курит, Джерри раз за разом повторяет фразу из четырех нот, действующую на нервы. Слышу его из гостевой комнаты + чую запах его сигареты. Хочется спуститься, прогнать Джерри со двора. Сказать: Джерри, это наш двор. Наши дети спят, если вы разбудите их своей песней, они завтра будут в школе полусонные. И еще, Джерри, мы не разрешаем курить в доме и рядом с ним.

Но не могу.

Не должен ни коим образом враждовать с Джерри.

Боже мой.

Домашнее хозяйство в свободном падении, будущий читатель. Всюду – хаос. Дети, чувствуя напряжение, весь день ссорятся. После обеда Пэм застала детей за просмотром «Я, Гропиус» (запрещено) = шоу, в котором чувак решает, какую из девушек пригласить на свидание, ощупывая их груди через ширму с двумя отверстиями для рук. (Груди на самом деле не показывают. Только выражение на лице чувака при ощупывании и выражение девушки, когда чувак называет рейтинг. Все же: плохое шоу.) Пэм наорала на детей: мы переживаем самый трудный период для семьи, а как они себя ведут?

Когда появились дети, мы с Пэм отказались от всего (юношеские мечты о путешествиях, приключениях и т. д., и т. п.), чтобы быть хорошими родителями. Жизнь была так себе. Настоящая каторга. Вечерами, чтобы закончить все необходимое, не ложились допоздна, в изнеможении заканчивали необходимое. Во многих случаях растрепанные + усталые, на наших рубашках или блузах детское говно и/или рвота, один из нас стоял, улыбаясь устало/сердито в камеру в руках другого, вихрастые, потому что стрижки дороги, дешевые очки на кончике носа, потому что никогда не оставалось времени подтянуть винтики на очках.

И после всего этого посмотрите, к чему мы пришли.

Сейчас пошел по коридору посмотреть, что дети. Томас спит с Фербером. Это не разрешается. Ева – в одной кровати с Лилли. Это не разрешается. Ева, причина всего этого раздрая, спит как младенец.

Хотелось разбудить Еву, сказать Еве: все будет хорошо, у нее доброе сердце, просто молодое + неопытное.

Не стал будить.

Еве нужно отдохнуть.

На столе Лилли постер, над которым она работает ко дню «Мои любимые вещи» в школе. Постер = фотография каждой из ДС, плюс геогр. карта ее страны, плюс истории, которые Лилли явно узнала, беря у каждой из них интервью (!): Гвен (Молдова) = очень жизнестойкая благодаря детству в Молдавии: использовала окровавленные простыни, найденные в мусоре + липкую ленту, чтобы сделать футбольный мяч, потом, после долгих тренировок с мячом из кровавых простыней почти составила олимпийскую команду (!). У Бетти (Филиппины) есть дочь, которая, плавая, иногда катается на спине морской черепахи. Лиза (Сомали) один раз видела льва на крыше «мини-грузовика» ее дяди. У Тами (Лаос) был любимый буйвол, этот буйвол наступил ей на ногу, и теперь Тами носит специальную обувь. «Забавные факты»: их имена (Бетти, Тами и др.) не настоящие. Эти имена дал ДС «Гринуэй» по приезде. «Тами» – Джанука = «радостный луч солнца». «Бетти» = Ненита = «благословенная-ненаглядная». «Гвен» = Евгения. (Не знает, что означает ее имя.) «Лиза» = Айян = «счастливая путешественница».

Я сегодня вечером много думаю о ДС, будущий читатель.

Где они теперь? Почему они ушли?

Просто не понимаю.

Приходит письмо, семья радуется, девушка льет слезы, стоически собирает вещи, думает: надо ехать, я единственная надежда семьи. Делает вид, что все в порядке, обещает вернуться, как только закончится срок действия контракта. Ее мать чувствует, отец чувствует: нельзя ее отпускать. Но отпускают. Должны.

Весь город провожает девушку на вокзал/автобусную станцию/пристань? Группка едет в цветастом фургоне на крохотный местный аэропорт. Новые слезы, новые обещания. Поезд/корабль/самолет трогаются с места, она бросает последний полный любви взгляд на окружающие горы/реку/карьер/лачуги, что угодно, т. е. весь тот мир, который знала, и говорит себе: не бойся, ты вернешься и вернешься победительницей с большой с кучей нескучных подарков и т. д., и т. п.

А теперь?

Ни денег, ни документов. Кто извлечет из нее микрошнур? Кто даст ей работу? Устраиваясь на работу, нужно сделать прическу, чтобы скрыть шрамы от точек ввода. Когда она теперь снова увидит дом + семью? Почему она это сделала? Почему она уничтожила все, оставила наш двор? Могла бы еще долго и приятно проводить у нас время. Чего, черт возьми, она искала? Что ей вдруг так понадобилось, что она пошла на столь отчаянный шаг?

Джерри только что ушел на ночь.

У нас во дворе пустая рама, странно смотрится в лунном свете.

Заметка на память: позвонить в «Гринуэй», пусть заберут это уродство.

1

Я, как когда-то, вышел из сухого ручья за домом и тихонько постучал в кухонное окно.

– Давай сюда, – сказала ма.

Внутри лежали груды газет на печке и груды журналов на лестнице, большой пучок вешалок торчал из сломанной духовки. Ничего не изменилось. Новое было: мокрое пятно в форме кошачьей головы над холодильником и старый оранжевый ковер, скатанный наполовину.