Моя мама не посмела уйти от отца из-за меня. Она знала:Сергей ни за что не отдаст ей дочь. Даже если и случилось чудо и муж согласилсяна развод, то, получив свободу, меня ей не видать бы никогда! Поэтому Соня исидела в подвале, поэтому и простилась со второй дочкой, все ради меня. Из насдвоих мама выбрала первую дочь, предала Яну, принесла ее в жертву. Я очень,очень виновата перед сестрой.

Слезы полились по ее лицу потоком.

Я прижала к себе рыдающую Люду и стала гладить ее по голове.

– Ты тут ни при чем! Ты вообще ни о чем много лет не знала.Яна еще тот фрукт, совсем гнилой.

– Пожалуйста, съезди в Мирск, – шептала Люда, – она точнотам.

– Хорошо, не волнуйся.

– Я буду тебе вечно благодарна! Вечно.

– Что за глупости, – рассердилась я, – сама хочу увидетьЯну, мне нужно узнать, где Федор прячет Аню.

В Пырловку я вернулась не поздно и застала Тамарочку вглубокой задумчивости.

– Вилка, – спросила она, – ты тут душ принимала?

– Нет, нехорошо, конечно, можешь считать меня грязнулей.

– А где ты умывалась?

– Ну… там же раковина висит.

– Вот! – подняла палец Томочка. – Висит. Точно. И кран есть!Но вода не идет!

– Правильно, – кивнула я, – нам же объяснили, воду следуетналить в бак на крыше, а мы не сумели и поставили бидон у входа. Лично я простозачерпываю оттуда воду кружкой и совершаю омовение.

– Ага, а с душем как?

– Ну… надо взять в ванную ведро, и готово.

– Я тоже так думала, – кивнула Тома, – притащила кастрюлю,десятилитровую, ну и…

– Что?

– Понимаешь, ванна-то, оказывается, никуда не подключена.

– В каком смысле?

– В прямом. Слива грязной воды нет, все на пол выливается. Яхотела Никитку помыть, сейчас покажу.

– Что?

– Кого, – засмеялась Томочка. – Ты погоди!

Подруга вывесилась из окна и закричала:

– Эй, Никитос, иди сюда!

Послышался бодрый топот.

– Сделай одолжение, – быстро сказала Томуся, – только невходи в комнату.

Я глянула на мальчика, послушно замершего на пороге, иахнула. Передо мной стоял негритенок, местами покрытый белыми пятнами.

– Никита! – возмутилась я. – Ты где так извозился?

– Нигде, – сообщил малыш и убежал прочь.

– Кристина еще хуже, – вздохнула Тамара, – у нее волосыдлинные, все в золе и саже.

– Где они так вымазались?

– Я отправила Кристю в Немировку за солеными огурчиками, онаприхватила с собой брата, – пояснила Томочка, – пошли они мимо пожарища. Ну тутКристе стало любопытно, вот они и походили по пепелищу.

– Безобразие! Кристина взрослая девочка! Выше меня ростом! –возмутилась я. – Могла бы и что-то уже соображать. Надеюсь, ты ее отругала?

– А смысл? Они уже похожи на чертенят. Надо придумать, как ихотмыть.

Я сконцентрировалась на проблеме.

– Хорошо, сиди тут.

– А ты куда?

– Для начала спрошу у Альфреда, где он моется, – решительноответила я.

Обогнув избу, я толкнула криво висевшую, плохо обструганнуюдверь и очутилась в донельзя захламленном пространстве, служившем хозяинускладом для ненужных вещей. Спотыкаясь о непонятные предметы, я прошла вглубь,попала в коридор и увидела небольшой чуланчик. У стены громоздилась кровать безпризнаков постельного белья. На грязном, некогда нежно-розовом матрасе лежалгрузный Альфред. Похоже, бывший муж Ани не раздевался перед сном.

– Эй, Фредди, – потрясла я его за ногу, – очнись.

– Кто там? – обалдело спросил он.

– Вилка.

– Кто?

– Твоя соседка по избе.

– А… а…

– Где ты моешься?

– Что?

– Душ как принимаешь?

– Зачем?

– Ты меня не понял? Моешься где?

– Зачем?

– Мыться?!

– Ага.

Я уставилась на Альфреда. Тот, кряхтя, сел, нашарил ботинки,сунул в них широкие лапы и принялся чесаться, долго, со вкусом, постанывая отудовольствия.

– Ты вообще никогда не пользуешься ванной? – попятилась я.

– Ну почему же? – возмутился Альфред. – В баню хожу, раз вмесяц, зимой.

– А летом?

– Душ имеется.

– С водой?

– Ясное дело, с чем же еще?

– Пусти детей помыться.

– А идите, мне не жалко.

– И где же душ?

Альфред, охая, поднялся.

– Пошли покажу.

Мы вышли во двор, протопали несколько метров, и Фредькаостановился.

– Вот.

Я обозрела пейзаж. Ничего похожего на кабинку не было,впрочем, если учесть тот факт, что унитаз тут стоит прямо под кустом, то идушевая, вполне вероятно, находится под открытым небом.

– И где же душ?

– Да перед тобой.

Я уставилась на остов небольшого автобуса, невесть зачемоказавшегося на участке.

– Туда иди, – предложил мне Фред, зевая.

– Куда, в автобус?

– Ну да!

– Зачем?

– Так тебе же душ нужен, – начал злиться хозяин, – залезай.

В полной прострации я приблизилась к руинам транспортногосредства. Колес у него не было, он стоял на кирпичах.

– Лезь, не бойся, – подбодрил меня Альфред, – он только свиду гнилой, а на самом деле крепкий.