– Начальство весь рабочий день пьёт, жрёт деликатесы и жалуется на бедность региона. С завтрака – водку стаканами! Водочный завод мне предлагали купить!

– В красном поясе все такие. Ясин придумал понятие «коэффициент прибедняемости». В красном поясе, ласточка моя, этот коэффициент особенно высок. Сама видишь, бьёмся из последних сил.

– Какие новости?

– Гарант то с Женей Осиным потвистует, а то вытащат историю, как Костикова сбросили с парохода современности. А электорат такие вещи не заводят.

– С какого ещё парохода?

– Плыли в девяносто четвёртом по Енисею, Костиков нажрался, полез к Гаранту с прибаутками. Тот его послал, Костиков не отлипает. Шеф пошутил, чтоб бросили в реку. Так кретины Барсуков, Бородин и Шевченко приняли за чистую монету, швырнули бедолагу в енисейские воды, а потом на охрану свалили.

– Стой рядом, ты б тоже кинул? – с неприязнью спросила Валя.

– Я, ласточка моя, потому рядом не стою и без вызова не хожу. Ты на кремлёвских приёмах не была, там, когда официальная часть закончена, сметают стены, столы и колонны, чтоб припасть к президентскому ботинку. Это ведь целая наука – работать при власти и сохранить себя.

Стало неудобно, что упрекнула его в лизоблюдстве.

Они въехали на Пречистенку, и у Вали заколотилось сердце – машина остановилась и показался кусок дома, куда она должна занести аванс за квартиру.

Подумала, это знак. Но промолчала.

Как говорила бабушка: «Подальше положишь, поближе возьмёшь». Для Вали были слишком унизительны слова Виктора, что до конца выборов не одолжит денег на квартиру.

С таким же унижением столкнулась, когда Горяев выбивал из Ады долг, послав рэкетира в генеральских погонах. А когда признался в сексе с женой, который «про другое», чем с Валей, захлебнулась от унижения. И не понимала, как продолжать отношения.

В странном ресторане «Тамерлан» посреди зала медленно вращался огромный раскалённый круг из металлических клиньев. И официанты в расшитых монгольских костюмах деревянными палками помешивали на нём еду.

Пахло так, что вегетарианец навсегда пожалел бы о своём выборе. С боков движущегося круга в контейнерах находились почищенные и порезанные куски всего, что росло и водилось как в России, так и за её ближними пределами.

Гость набирал в тарелки мяса, рыбы, овощей и фруктов, а официант, помешивая, жарил эти сложносочиненные составы. Ресторан был полупустой, цены в «условных единицах». Сколько стоила условная единица, как всегда, зависело от совести владельца ресторана.

К их столику бросился администратор.

– В Монголии готовят на такой штуке? – показала Валя на раскалённый круг.

– В походах Тамерлана женщины разводили огонь под щитами воинов и готовили, смешивая всё, что осталось в обозе, – произнёс администратор поставленным голосом. – Рекомендую фирменное блюдо «Шанага Тамерлан». В него могут войти тринадцать видов мяса, пятнадцать видов овощей, пять видов масла и двадцать видов специй.

– Годится, – кивнул Горяев. – И на десерт то, что моя внучка любит.

– Малахай, – подсказал администратор. – Паровое яблоко со взбитыми сливками, к нему блинчики и финики с орехом, заправленные кокосовым сиропом.

– Талантливые ребята, но прогорят, – поделился Горяев с Валей. – Ресторанную культуру прививают с младенчества. Со временем всему научимся, главное, чтобы сейчас вся эта громада не покатилась назад.

– Тебя ничего, кроме этого, не волнует? – упрекнула Валя.

– Врать не буду, ничего! Думаешь, голубиная любовь у нас закончилась? Просто перерыв на выборы. Наши жёны – пушки заряжёны.

– Никак не приду в себя после книжки Лебедева. Кажется, что ты во всём виноват.

– Осталась бы массажисткой, его б не достали. С годами романами с тобой, ласточка моя, будут хвастать совсем не те, романами с которыми хвастаешь ты. Пойдём «Шанага Тамерлан» по плошкам накладывать.

Провожая Валю в аэропорт, Вика убеждала:

– Хоть после лебедевской книжонки не экономь на отрыве! И когда журналюги опять начнут тереть про русскую проституцию, спроси, за что они каждый год забивают дельфинов.

– Как забивают? – не поняла Валя.

– Чтоб жрать. Там море от крови красное, нам кино про это крутили.

Валя не поверила.

В зоне отлёта сотрудница аэропорта предупредила:

– Вы летите первым классом!

Валя занервничала, она не понимала в билетах и жалела деньги на доплату.

– Это подарок! – засияла девушка. – Мы вас очень любим!

Самолёт «SAS» казался после Швеции родственником. Валиным соседом был белокурый датчанин. Глаза у него были стеклянные, без единой эмоции. А в соседнем ряду сидела бойкая русская женщина, улыбающаяся Вале.

– Пересаживайтесь ко мне, – предложила Валя, рассчитывая расспросить её о Дании. – Попрошу его поменяться.

– Вы не знаете этих уродов, – покачала головой женщина. – Ни за что не поднимут задницу.

Валя знаками попросила датчанина поменяться с женщиной. Тот, не изменившись в лице, сказал по-английски что-то, означающее отказ.

– Наелась этого по самые помидоры. – Женщина отстегнула ремень и встала с кресла. – Но я скорее выкину его из самолёта, чем не просижу это время с вами!

И она заверещала по-английски на таких пронзительных тонах, что сбежавшиеся датские стюардессы начали умолять и умолили соотечественника уступить место.

– Удивляюсь, как они друг другу детей делают. В прошлый раз подлетели, один чемодан сверху снимал, уронил другому на башку. Этот не заорал, тот не извинился. Мало у них энергии, чтоб на такое тратиться, – начала монолог женщина, пересев. – Я вас обожаю! Ваш Лебедев – скотина!

– Там ни слова правды, – поморщилась Валя.

– Мы с подругами поняли – ничего не сходится! Зачем было делать аборт от Горяева, чтоб потом родить от него дочку?

– У меня нет детей. Вика – дочь моего бывшего мужа, – остановила её Валя. – Нет ли других тем?

– Конечно, есть. Я – хозяйка ресторана. Про политику знаю всё. Открыла, дура, в ресторане клуб для политиков. Скидку им сделала на сорок процентов. Пришли два депутата и час убеждали официанта сложить их скидки и сделать общую в восемьдесят! Грозить стали, мандатами махать! Потом попросили клубный день. Расписала в меню, что под бутылку водки ставлю стол русских закусок. Вечер просидели, заказали на двадцать человек бутылку водки, смели всю закусь. Моя охрана сказала, каждые двадцать минут водителей в магазин за водкой посылали и те в туалете им водку передавали! Представляете? Пресс-конференцию у меня оплатили, пришли журналисты ведущих изданий. Двадцать чашек после пресс-конференции как корова языком слизала!

– Чашек? – не поверила Валя своим ушам.

– Я, дура, сделала кофейные чашки с надписью «Большая политика»!

Потом была её длинная исповедь о жизни деловой женщины, о мужьях-альфонсах, больных родителях и заброшенных детях. Так что узнать о Дании времени не оста-лось.

Из самолёта попали в большой тихий аэровокзал. Валя шла за соседкой, как цыпленок за курицей, не понимая ни одной надписи. Соседка запихнула ей в карман