Она диковато посмотрела на нас и спряталась в дом.

— М-да, — я потерла лоб, — какие-то они тут все нелюдимые.

Эринг пожал плечами и, придерживая одной рукой велосипед, громыхнул кулаком в указанную старухой дверь.

Распахнулась она сразу, выпустив наружу дым, вонь и плечистого типа в черном.

— Ну? — неприветливо поинтересовался он.

— Инспектор Эринг, Ингойское сыскное агентство, — Эринг блеснул улыбкой и удостоверением. Приветливости на лице типа не добавилось. Напротив, он насупился еще сильнее.

— Чего надо? — спросил он, не двигаясь с места.

— Господин Облауд — это вы? — обнаружив, что его обаяние тут не действует, Эринг принял самый строгий вид.

— Ну я, и что?

— Вы глава местной общины? — уточнил Эринг. Дождался неохотного кивка и сообщил официально: — Мы расследуем дело о череде странных смертей.

А вот это старосту проняло.

— Каких еще смертей?! — на смуглом от загара лице проступила бледность. — Нет у нас никаких смертей!

— Отлично, — терпеливо ответил Эринг, как бы невзначай ставя ногу на порог. — Тогда мы уедем, как только в этом убедимся. Хорошо?

Облауд неохотно кивнул и посторонился.

Я вошла и поморщилась. Из дома пахнуло горелыми костями, ворванью и мочой. Видимо, топили здесь тоже по старинке, рыбьими костями, обмакнутыми в жир, трупами чаек и тому подобным. Теснота, единственная жилая комната, по обе стороны от прохода нары. Закоптелый потолок протекал, под течи подставлены кособокие корыта. В углу заблеял ягненок, заревел малыш, что-то ласково проговорила женщина.

Как они вообще тут живут?!

— Ранка! — позвал господин Облауд. — Забери детей! К нам из полиции!

Ахнула женщина, что-то залопотал ребенок.

— Садитесь, — нехотя предложил нам староста, махнув рукой на ближайшую лежанку.

— Спасибо, мы постоим, — отказался Эринг, покосившись на линялое покрывало. И напомнил: — Так что там со странными смертями?

Ему тоже не терпелось убраться отсюда подальше.

— Не было никаких смертей! — неубедительно возразил староста, отведя взгляд.

— Ну-ну, — в голосе Эринга послышалось раздражение. Он сунул руки в карманы. — Господин Облауд, давайте начистоту, а? Я ведь могу съездить в управу и взять данные последней переписи населения. Она была всего два года назад, да? А потом заберу вас в ИСА, и будете объясняться там!

Староста зыркнул на него из-под бровей.

— Нечего объяснять! — упрямо возразил он.

— Да? — Эринг смерил его взглядом и повернулся ко мне: — Ладно, Регина, поехали отсюда. Потом будем разбираться, кого тут привлечь за недонесение о преступлении.

Померещился ли мне чей-то судорожный вздох из темного угла?

Эринг немного выждал, но домочадцы старосты так и не решились возразить своему господину.

— Постой, — возразила я. Мысль сбежать поскорее была донельзя соблазнительна, однако клятву Эйр никто не отменял. — Там еще было о неупокоенных душах. Господин Облауд, расскажите о вашем драугре.

Это его проняло. Староста побледнел, отшатнулся, вцепился рукой во внезапно ставший тесным воротник рубахи.

— К-каком еще драугре? — хрипло переспросил он.

Полиция его не пугала, а вот ходячие трупы…

— Оби, расскажи им! — вдруг выкрикнула женщина. Ребенок заплакал, но она не унималась. — Оби, может, они помогут!

— Молчи! — прикрикнул господин Облауд яростно. Лицо его покраснело, на висках вздулись вены. — Заткнись, кому сказано!

Мы с Эрингом переглянулись, и я кивнула.

— Господин Облауд, — произнес он опасно мягким тоном. — Я забыл представить вам свою спутницу. Регина, познакомься с господином Облаудом, старостой Фаускруд. Господин Облауд, это доктор Регина, Проводник мертвых.

Прием этот Эринг применял регулярно, но от повторов эффективности он не потерял. На меня вытаращились так, словно я сама была ожившим мертвецом.

— Очень приятно познакомиться, — скромно улыбнулась я.

Староста только сглотнул, нащупывая нож на поясе.

Я наблюдала с интересом. Эринг кашлянул и предложил миролюбиво:

— Ну? Сами расскажете?

— Д-да, — выдавил господин Облауд и словно поник. — Я… Мы не знаем, почему это началось! Однажды к нам забрел эриль. Он рассказывал всякие новости. Попросил остаться на ночь. А утром исчез! И мы нашли на выгоне растерзанного коня. С тех пор и…

— Сколько людей погибло? — отрывисто спросил Эринг.

— Двое, — вздохнул господин Облауд. — Мои младшие братья.

— Оби, — начала женщина требовательно. Ребенок заходился в плаче.

— Не лезь! — рыкнул староста. — Молчи, женщина! Давно я тебя не учил?

Я прикусила язык, чтобы не вспылить. Уточнила едко:

— Вы не заявили в полицию? Ни о смертях, ни об… остальном?

— Нет, — буркнул староста. — Это наше дело. Чем тут полиция поможет?

— Посмотрим, — вздохнула я и потерла лоб. — Где кладбище?

Он воззрился на меня с суеверным ужасом.

— Зачем вам? — и добавил через силу: — госпожа?

— Затем, — в том же тоне ответила я. — Мы там переночуем и проверим.

Эринг кивнул. Перспектива его не прельщала, но деваться было некуда. К тому же альтернатива немногим лучше.

— У нас мало времени, — вздохнул он и вперил в господина Облауда требовательный взгляд. — Рассказывайте все!

— Ладно, — согласился тот нехотя. И рявкнул, полуобернувшись: — Ранка, да уйми ты мальца!

Можно не сомневаться, на ком он сорвет злость, стоит нам уйти.

— Эринг, — позвала я, коснувшись его плеча. — Я пойду, прогуляюсь. Осмотрюсь.

— Ага, — согласился он, крутя в руках пачку сигарет. — Пособирай цветочки.

Я усмехнулась и молча вышла.

* * *

В Фаускруд с цветочками было негусто — лишь чахлая трава и мох. Серое море, серые скалы, пожухлая растительность. Дома, напоминающие могильные курганы. Убогость и тоскливая безнадежность.

Я коснулась нависающего над тропинкой камня и поймала себя на том, что нащупываю в кармане верный скальпель. Не по себе.

— Эй, женщина! — вдруг окликнул скрипучий голос.

— Вы мне? — сухо уточнила я, только теперь заметив старика, восседающего на широком плоском камне в тени скалы.

— Тебе, тебе, — он хмыкнул и на удивление легко поднялся. — Ты из Ингойи, да?

Он выглядел крепким, как кряжистый дуб. Изрезанное морщинами лицо дышало внутренней силой.