впервые о розовом шампанском писал Николай Карамзин в «Письмах русского путешественника»: «…и розовое шампанское лилось из урны своей не в рюмки, а в стаканы. Оно так хорошо алело в стекле, так хорошо пенилось, что и умеренный друг ваш, не спрашивая о цене, велел подать себе бутылку — du meilleur! Du meilleur! Прекрасное вино! Немец с длинным носом, сидевший подле меня, доказывал убедительным образом, что оно и цветом, и вкусом похоже на божественный нектар, который излился из рогов святой козы Амальтеи»[447].

Хотя шампанское было «постоянным спутником русского романа», не всегда можно определить, идет речь о «настоящем» французском шампанском или же о его русских «двойниках». В 1878 году князь Лев Сергеевич Голицын в Крыму в своем поместье «Новый Свет» около Судака построил завод шампанских вин. Это крымское шампанское Чехов не очень лестно охарактеризовал в рассказе «Скучная история»: «Горничная убирает самовар и ставит на стол большой кусок сыру, фрукты и бутылку крымского шампанского, довольно плохого вина, которое Катя полюбила, когда жила в Крыму»[448]. А еще было «ланинское шампанское», которое производил московский купец Николай Петрович Ланин, построивший в 1852 году в Москве завод искусственных и минеральных вод. Об этом «ланинском шампанском» Чехов иронично писал в рассказах «Московские лицемеры» и «Перед свадьбой».

Однако, во всяком случае, до середины XIX века все шампанское в России было «настоящее», французское. Поэтому начиная с середины XIX века мы будем говорить только о том шампанском, которое поставляли в Россию знаменитые дома шампанских вин: «Moët», «Veuve Clicquot», «Mumm» и «Roederer».

Шампанское пришло в Россию вместе с преобразованиями Петра I, который полюбил его во время своей поездки во Францию, о чем сообщает французский писатель-мемуарист Жан Бюва, описавший пребывание во Франции Петра I в своем сочинении «Journal de la Régence» («Дневник эпохи регентства»)[449]. Другой мемуарист, немец Фридрих Вильгельм фон Берхгольц, живший в начале XVIII века в России, отметил, что тогда при дворе подавалось шампанское[450]. Но не совсем ясно, было ли оно игристым — ведь тогда еще редкие шампанские вина были игристыми. Однако, несмотря на то что шампанское подавалось во дворце, до середины XVIII века главными на торжественных приемах были венгерские токайские вина[451].

Гавриил Державин в «Записках из известных всем происшествий и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина», так описывает события 1762 года, то есть года восшествия на престол Екатерины II: «Кабаки, погреба и трактиры для солдат были растворены: пошел пир на весь мир; солдаты и солдатки в неистовом восторге и радости носили ушатами вино, водку, мёд, шампанское и всякие другие дорогие вина»[452]. В стихах о шампанском Гавриил Романович впервые пишет в 1780 году в стихотворении «К первому соседу»:

Младые девы угощают,

Подносят вина чередой,

И алиатико с шампанским,

И пиво русское с британским,

И мозель с зельтерской водой[453].

В 1782 году Державин вновь обращается к шампанскому в оде «Фелица», посвященной Екатерине II. В этой оде, прославлявшей мудрость российской императрицы, Державин намекает на роскошные пиры ее фаворита Григория Потемкина: «Шампанским вафли запиваю»[454].

После Державина о шампанском пишет поэт Василий Капнист в стихотворении «Беззаботность» — правда, это стихотворение было написано уже в начале XIX века, в 1806 году:

Скорей шампанское несите,

Покуда пробок вверх не бьет,

И в ручейке прохолодите,

Что с шумом возле нас течет[455].

Переходя в век XIX, отметим вместе с Авдотьей Панаевой в ее «Воспоминаниях»: «Тогда русские не могли обойтись без шампанского и выискивали всякий предлог выпить его»[456]. Евгений Якушкин в письме своей жене приводит воспоминание Ивана Пущина о его поездке в 1825 году к ссыльному Пушкину: «Как я заехал в Опочку поздно вечером — целый час стучался в каком-то погребке, чтобы купить несколько бутылок шампанского, нельзя же к Пушкину ехать без вина»[457]. Гусаров так же, как и поэтов, нельзя было представить без шампанского. Гусар-поэт Денис Давыдов в своей «Гусарской исповеди» писал:

Люблю разгульный шум умов, речей пожар

И громогласные шампанского оттычки[458].

Шампанское пили не только в столице, но и в отдаленных пределах великой Российской империи, «от Петербурга до самых окраин». Так, Пушкин, отправленный в вынужденное путешествие на юг России (как он сам с горькой иронией заметил, «север вреден для меня»), в письме из Каменки, адресованном поэту, переводчику «Илиады» Николаю Гнедичу, 4 декабря 1820 года писал: «Вот уже как восемь месяцев, как я веду странническую жизнь, почтенный Николай Иванович. Был я на Кавказе, в Крыму, в Молдавии и теперь нахожусь в Киевской губернии. Женщин мало, много шампанского, много острых слов, много книг, немного стихов»[459]. По воспоминанию Александра Распопова, племянника директора Царскосельского лицея, в Могилеве поклонники поэтического дара Пушкина устроили в честь его приезда пир с шампанским и даже хотели искупать его в ванне с этим искрометным вином. Пушкин поблагодарил своих почитатетелей, но, сославшись на то, что ему нужно срочно продолжить путь, отказался от благоухающей ванны[460].

Чехов по дороге на Сахалин, проезжая по Сибири, где, словно в Клондайке, все добывали золото и непомерно обогащались, отметил в письме к родственникам: «В Покровской всякий мужик и даже поп добывают золото. Этим же занимаются и поселенцы, которые богатеют здесь так же быстро, как и беднеют. Есть чуйки, которые не пьют ничего, кроме шампанского»[461].

Шампанское ценили и церковные иерархи, о чем рассказывает Лесков в «картинках с натуры», как он назвал свое сочинение «Мелочи архиерейской жизни»[462], и даже непримиримые критики Западной Европы — славянофилы. Писатель и драматург Петр Гнедич, внучатый племянник переводчика «Илиады» Николая Ивановича Гнедича, в своих мемуарах «Книга жизни» приводит слова драматурга Александра Островского: «Московские славянофилы признают все только российского производства, кроме шампанского. Они пьют Клико, Аи и Редереру»[463]. Один из основателей и столпов славянофильства Алексей Хомяков в 1828 году сочинил цикл из трех стихотворений «При прощаниях», второе из которых начинается словами:

Кипит шампанское в стакане,

Кипит и блещет жемчугом;

Мечты виются над моим челом,

Как чайки белые в тумане.

Налейте мне еще стакан!

Тогда рассеется туман,

И яркими чертами света

Увидит светлый взор поэта