Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноэль… Эрик в первый раз думал о ней без боли, забыв об обстоятельствах ее рождения. Это само по себе было чудом.
Ноэль сильно изменилась. Не веря своим глазам, он наблюдал за тем, как с помощью Бриджит непослушный, неуправляемый ребенок превращается в милую, веселую маленькую девочку, у которой есть дом, семья и будущее.
Семья, мать… Эрик негромко выругался, поднял голову и сжал зубы, осуждая себя. Если кого-то и следовало винить за прошлое, то только его. Но он поступил так, а не иначе, потому что тогда у него не было выбора. Нужно было избавить Ноэль от того ада, в который превратилась его жизнь.
После того что случилось с Лайзой, он как бы внутренне умер, стал не способен на чувства — особенно по отношению к новорожденному младенцу, которого его сестра не хотела знать.
Не хотела знать? Черт побери, она стремилась забыть Ноэль, словно та была нежеланным подарком, который можно отослать обратно и больше не вспоминать о нем.
Эрик зажмурился и в тысячный раз спросил себя, в чем он ошибся. Что случилось с его драгоценной Лайзой, которую он растил с детства, любил, баловал, холил и лелеял? Кого он воспитал? Эгоистку без стыда и совести, не испытывающую привязанности ни к брату, ни к собственному ребенку?
Но какими бы ни были его ошибки, Ноэль не должна была страдать из-за них. Точнее, из-за него самого. Она заслуживала большего, чем жизнь с отчаявшимся дядей, в душе которого не было ничего, кроме пустоты и ненависти к себе.
Теперь у нее было это «большее». Благодаря Бриджит.
Тихий стон, донесшийся с кровати, заставил Фаррингтона обернуться. Жена металась в жару, сбросив с себя одеяло. Он подошел и снова укрыл ее до самого подбородка.
— Ноэль, — бредила она. — Нужно дотянуться… Она утонет…
— Бриджит, Ноэль спасена, — пробормотал Эрик, гадая, кого он успокаивает — жену или себя самого. — И ты тоже.
— Эрик? — еле слышно прошептала она, как будто была далеко-далеко.
— Я здесь. Ничто не грозит ни тебе, ни Ноэль. Спи.
Бриджит тут же забылась глубоким, спокойным сном.
О господи, как она может доверять ему? И даже любить? Эрик вспомнил о ее признании, и у него сжалось сердце.
«Знаешь, как давно я люблю тебя? Целую вечность. Догадываешься ли, сколько раз мне снилось, что ты пришел?.. Сотни раз… Но ни один сон не может сравниться с тем, что я ощутила в твоих объятиях». Должно быть, это бред. Какая там вечность? Они знают друг друга меньше двух месяцев. Так что все эти слова не стоят выеденного яйца.
Кроме слов о страсти. Их правоту могу подтвердить я сам, подумал Эрик, ощутив жар воспоминаний. Никогда в жизни — ни наяву, ни в запретных снах — он не ощущал такого мучительного наслаждения, такой неистовой бури чувств. Мысли об этом сводили его с ума.
Видимо, с Бриджит творилось то же самое. Но похоть, как однажды сказал он сам, не означает любовь. То, что Бриджит чувствовала — или думала, что чувствует, — не могло быть любовью.
Или могло?
Эрик вздохнул, придвинул мягкое кресло к изножью кровати, сел, завернулся в одеяло и закрыл глаза. Перед тем как задремать, он вспомнил, что должен придумать наказание для своей неугомонной племянницы. Не слишком суровое. По правде говоря, маленькая шкодница хорошо сделала свое дело.
— Бриджит!
Эрик вскочил и потряс головой, пытаясь понять, где находится и кто кричит.
— Бриджит… не бросай меня!
Ноэль! Память тут же вернулась. Он обернулся, посмотрел на кровать и убедился, что Бриджит крепко спит. Затем быстро вышел из комнаты, распахнул дверь соседней спальни и увидел, что ребенок сидит на кровати и плачет так, словно у него разрывается сердце от горя.
— Ноэль, что случилось?
Вместо ответа девочка встала на колени и потянулась к нему. Маленькое тельце содрогалось от рыданий.
— Дядя… мне приснился страшный сон… — Она судорожно вздохнула. — Про Бриджит. Ей было очень плохо, когда ты уложил ее в постель… Мама тоже умерла от лихорадки. Так сказала миссис Лоули. Мне приснилось, что я бужу Бриджит и не могу разбудить… Что она никогда не проснется… и…
Эрик в четыре шага оказался у кровати и обнял Ноэль.
— Бриджит здорова! — с жаром заверил он.
— Честное слово?
— Честное слово. — Он почувствовал, что тело Ноэль тут же расслабилось.
— Значит, она проснется?
— Угу. Знаешь, ей тоже приснился страшный сон.
— Правда? — Ноэль подняла заплаканное личико и на время забыла про кошмар. — Она же взрослая!
— Взрослые тоже видят страшные сны. — Эрик погладил ее по голове. Его отцовский инстинкт пробуждался от долгой спячки. — Кошмары — это страхи, которые просыпаются, когда все остальные мысли отдыхают. Увидев, что путь свободен, они вырываются наружу и устраивают путаницу в голове. А так как каждый чего-нибудь боится, кошмары бывают у всех.
Ноэль переварила эту информацию и шмыгнула носом.
— Если Бриджит говорит правду, что взрослые тоже должны слушаться, и ты говоришь правду, что у взрослых бывают страхи и кошмары, то какая разница между взрослыми и детьми? Дети просто меньше ростом?
Эрик иронически улыбнулся.
— Разница невелика, — признал он. — Просто дети не пытаются прятать свои чувства за дурацкими стенами, построенными из самообмана и иллюзий.
— Бриджит не прячет свои чувства. Чтобы увидеть их, не нужно долго смотреть. Но ты и своих чувств не видишь. — Ноэль вынула у него из кармана платок. — Можно?
— Конечно. — Эрик нахмурился. — Что ты хочешь сказать? Чего я не вижу?
— Что тебе очень нравится Бриджит. — Ноэль пожала плечами и неприлично громко высморкалась. — И что ты нравишься ей еще больше.
Эрик изумленно покачал головой.
— Слушай, ты уверена, что тебе только четыре года?
— Ты сам так сказал. Ты говорил, что я родилась на Рождество в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году.
— Все верно. — Эрик приподнял ее подбородок. — Ты была очень маленькая и красивая. И очень громогласная. Ты начала пищать и брыкаться, как только появилась на свет.
— Правда? — улыбнулась девочка.
— Правда.
— Дядя, как умерла мама?
Эрик встретил взгляд Ноэль и ответил:
— От лихорадки, как и сказала миссис Лоули. Но это была другая лихорадка, чем у Бриджит. Намного хуже. Она сильно простудилась. Зима тогда была очень холодная, меня рядом не оказалось, и я не мог ухаживать за ней.
— Разве она была не в Фаррингтоне?
— Нет, Ноэль.
Девочка надолго задумалась.
— Мама убежала, да?
Эрик напрягся.