Она постучала в дверь директорского кабинета и, не дожидаясь ответа, вошла. Анна Павловна стояла у окна, сложив руки за спиной. Она быстро обернулась. Самое удивительное, что ее лицо просветлело и исказилось улыбкой, видеть которую Карине доводилось едва ли не впервые.

— Очень хорошо, что вы успели. Я вас надолго не задержу, деточка.

— Что-то случилось?

— Вот вы мне и скажите, что случилось, — любезно предложила директриса.

Чувство беспокойства заметно усилилось.

— Я думала, вы вызвали меня, чтобы обсудить… я только предполагаю… может быть, особенности образовательного процесса.

Анна Павловна всплеснула руками и покачала головой.

— Нельзя же все время о работе! — сказала она. — Мы же с вами люди, деточка. Человеки! Ничто человеческое, стало быть, нам не чуждо. А я вижу, что в последнее время вы ходите сама не своя. Хочу, чтобы вы не забывали: здесь вас окружают люди, которым можно доверять. Все мы тут — одна семья! И вы, деточка, можете обсудить со мной любые свои проблемы. Я буду только рада помочь!

Великодушная улыбка и проникновенный взгляд директрисы заставили побежать по коже мурашки и встать дыбом мелкие волоски вдоль хребта.

По школе разнеслась пронзительная трель звонка.

— Мне пора бежать, — выпалила Карина.

— Беги, деточка, беги, — любезно напутствовала директриса. — Мои двери для тебя всегда открыты!

Карина выскочила в коридор. На всякий случай она больно ущипнула себя через чулок, но не проснулась.

* * *

Особенно невыносимо было по утрам в выходные дни. Все-таки на буднях остается возможность быстро покончить с неловкостью под тем предлогом, что нужно спешить на работу. А в субботу и воскресенье приходилось выстраивать новую стратегию, суть которой сводилась к тому, у кого окажется больший запас выдержки.

Карина открыла глаза, провела ладонью по влажному лицу и прислушалась. Для начала следовало определить, проснулся ли Игорь и чем занимается. В случае если он уже на ногах, приходилось терпеть, пока супруг покончит с завтраком и вернется к себе в кабинет. Она завела себе правило выходить из спальни лишь после этого.

Судя по звукам, Игорь занимался приготовлением яичницы, которая оглушительно скворчала. Прикинув, что ему осталось еще минут пятнадцать, Карина повернулась к стене и принялась изучать рисунок обоев, который выучила уже наизусть.

После пробуждения она никак не могла отделаться от неприятного ощущения, будто к ней прилипла какая-то гадость. Она поежилась, но не помогло. Еще от сна осталось чувство утраты. Такое бывает иногда в детстве, когда тебе неожиданно открывается неприглядная правда об окружающем мире, и ты узнаешь, что мама не бессмертна, а отец, как бы ни любил, заменить ее не способен. Словно произошло непоправимое.

Кому бы поплакаться в жилетку? Катька мелкая еще, не поймет. Отцу хватает своих забот. Да и не дело всякий раз бежать к нему, поджавши хвост. Все было бы проще, если Арчи остался бы рядом. А, может быть, и наоборот…

Прекрати уже страдать, отругала себя Карина. Расползлась, как дрожжевое тесто. Соберись! Найди уже способ скинуть с себя пелену грусти и апатии. В кино, например, сходи. Что там сейчас показывают? Какую-то громкую и долгожданную премьеру долго рекламировали по ТВ… «Ни шагу назад» или что-то в этом роде. Очередное откровение про Большую Победу. Нет уж, увольте, вранья и на работе хватает. Лучше комедия. Жизнеутверждающая, но без романтики, потому что какая сейчас, к черту, романтика, Карина, одна суровая правда жизни…

Перебирая в уме названия идущих в прокате фильмов и вспоминая уже просмотренные за последний год, Карина не заметила, как пролетело полчаса. Она так задумалась, что не слышала, вернулся ли Игорь к себе в кабинет. Приложила ладошку к уху, но в квартире не раздавалось ни звука. Она второпях нацепила тапки, запахнула халат и завязала пояс двойным узлом. Высунувшись в коридор, вновь напрягла слух — с тем же результатом, как и прежде. Уже взявшись за ручку двери в туалет, Карина заметила боковым зрением, что в кухне кто-то есть. Повернув голову, она увидела Игоря. Он сидел за обеденным столом, положив ладони на стол перед собой, как прилежный ученик. От досады Карина чуть не хлопнула дверью туалета.

— Кажется, мы должны поговорить.

Его голос звучал твердо. Это было ни в коем случае не предположение и не предложение.

— Момент, — просипела Карина и заперлась в уборной.

Она не собиралась таким манером избежать тяжелого разговора. Просто вряд ли получится обсудить все вопросы быстро, а поддерживать вразумительную беседу крайне трудно, когда ерзаешь от нетерпения.

Войдя в кухню, Карина подвинула себе стул и села напротив мужа.

— А я все думала, когда же ты созреешь, — пошла она в наступление.

— Похоже на упрек. Это справедливо, я понимаю. Но давай настроимся на конструктивный лад.

— Ты же знаешь, дорогой, я — белая и пушистая, — Карина на пару секунд изобразила сущего ангела. — Могу быть доброй, чуткой, терпеливой. Но только до той поры, пока мне не наносят удар в спину!

Игорь жестом попросил ее успокоиться.

— Давай воздержимся от взаимных обвинений.

— Взаимных?! — она едва не задохнулась от негодования. — Поправь меня, если неправильно поняла. Ты, что ли, имеешь какие-то претензии ко мне?

Несколько секунд он в замешательстве беззвучно открывал и закрывал рот.

— Подожди, дорогая, опять ты меня сбила с толку.

— Нет уж, давай проясним!

— Я вовсе не хочу опять ссориться. По-моему очевидно, что дальше так продолжаться не может. Нужно, чтобы между нами больше не было этой недосказанности.

— Уж поверь, сказано тобой было более чем достаточно, — поддела его Карина.

Она вновь вспомнила его монолог в ванной. Искаженное опьянением и стеклянной шторкой лицо Игоря блестело и раскачивалось под струями душа. Периодически он пускал пузыри, отфыркивался, отплевывался и продолжал бубнить. Сначала он поносил черными словами только Арчибальда, но затем перешел к оскорблениям в адрес Карины. Никогда прежде он не позволял себе таких высказываний, но в тот момент отпустил тормоза. Скорее всего, благодаря алкоголю из него вырвалась вся мерзость, копившаяся на душе долгие годы. Не стесняясь в выражениях, супруг обвинил Карину в том, что у нее многолетний роман с Арчи, что они вынашивали планы, как избавиться от него, и, если бы не вмешательство жандармерии, их замысел уже осуществился. В завершение он выплюнул из себя: «Лживая сука!», — и захныкал, встав коленями на дно душевой кабины.

— Неужели я не могу рассчитывать хотя бы на каплю снисхождения?

— Зависит от…

— От чего?

— Снисхождение нужно заслужить.

Игорь поднялся, отодвинув стул, подошел к холодильнику и зачем-то заглянул в него. Потом налил воды в чайник и включил.