Он подождал немного, но задержанный продолжать хранить молчание.

— Я могу пообещать тебе все, что угодно. Но не стану. Просто постараюсь облегчить твою участь. Ты же понимаешь, выбор у тебя все равно невелик. А мне от тебя нужен-то такой пустяк. Скажи, что с профессором и где он находится сейчас?

— Какой профессор? — удивление Арчибальда могло бы сойти за искреннее, но это была лишь хорошая мина при плохой игре.

— Жаль, очень жаль, — Аббасов побарабанил пальцами по столу. — Времени на уговоры у меня нет, поэтому без лишних проволочек перейдем ко второй части.

Он нажал кнопку, расположенную с внутренней стороны столешницы. Дожидаясь Тито Мозгоправа, Аббасов краем глаза следил за парнем, который, конечно, нервничал, хотя и не догадывался, что именно его ожидает.

Тито, этнического албанца, родившегося в России в семье беженцев, шесть лет назад выгнали с третьего курса медицинского университета, но он оказался талантливым парнем и довольно скоро организовал у себя дома лабораторию по производству метадона. В свободное время он экспериментировал, создавая различные модификации синтетика. Наркоконтроль успешно внедрил в преступную группу своего агента и всю банду взяли. Среди прочего в лаборатории Тито нашлись удивительные химические составы, включая самодельную взрывчатку. По такому случаю подключился комитет безопасности. Тогда Аббасов и познакомился с одаренным химиком. Помимо полезных навыков в области практической фармакологии, майора привлекло полное равнодушие парня к морально-этическим проблемам. Предложение о работе в комбезе Тито выслушал с интересом и лишь поинтересовался, можно ли ему будет продолжить эксперименты с метадоном и прочими наркотиками. «Только в интересах нашей конторы», — предупредил Аббасов. Парень немного расстроился, но оценил перспективы и поставил подпись под соглашением.

Дверь открылась. Сначала в кабинет вкатилась дребезжащая тележка, а следом появился толкающий ее Тито Мозгоправ. Арчибальд вздрогнул и обернулся.

— Тито у нас кудесник, — похвастался Аббасов, указывая на химика.

Албанец откинул белое полотенце с тележки и позволил Арчибальду увидеть аккуратные ряды медицинских инструментов, среди которых не было ни одного на первый взгляд устрашающего, но в сочетании с могучей и угрюмой фигурой они вызывали зловещий трепет. Некоторые слабаки начинали болтать, стоило им увидеть, как Тито любовно поглаживает особо любимые предметы из своего арсенала. Но младший Полунин оказался не из робкого десятка и лишь сильнее стиснул зубы.

— Аллахом клянусь, Тито заставляет заговорить даже глухонемых. Пентотал натрия? Ха-ха, это для любителей! А Тито — профессионал экстра-класса по части приготовления удивительных коктейлей правды.

— Чтобы я ни сказал, это нельзя будет использовать в суде, — выдавил из себя Арчибальд.

— А кто сказал, что будет суд? — обезоруживающе оскалился Аббасов.

Тито приступил к осмотру задержанного. Пощупал пульс, оттянул веки и внимательно изучил глазные яблоки, проверил мышечные рефлексы, а затем вернулся к инструментам. Он, задумчиво насвистывая, перебирал пузырьки и пробирки, смешивая и взбалтывая.

— Процедура опасная. Некоторые после нее на всю жизнь идиотами остаются. У тебя осталась пара минут, не больше. Последний шанс, Арчибальд.

Молодой человек выглядел смирившимся со своей судьбой, даже зажмурился. Молится он, что ли?

— Приступай Тито, — дал отмашку Аббасов.

Мозгоправ встряхнул шприц, наполненный густой мутной жидкостью, отвернул воротник рубашки задержанного, пальцами нащупал нужное место на шее и резким отточенным движением вонзил иглу.

* * *

Минин слушал рассказ Аббасова и мрачнел.

— То есть Вольфа убили? — уточнил он.

— Убили или умер своей смертью — не узнаю. Полунин видел только тело, но в глубине души считает, что его дядя решил избавиться от профессора. И от него самого.

— Но, тем не менее, до применения психотропов он ни словом не обмолвился про дядю. Как думаешь, почему парень его оберегает?

— Мы не успели добраться до этого уровня. Но некоторые обрывочные фразы… Кажется, он считает, что теперь дядя должен ему помочь.

— Помочь в чем? Организует побег? — замминистра саркастически ухмыльнулся.

Ответа на этот вопрос у Аббасова не нашлось.

— Плохо. Нужно выяснить. Что по старшему Полунину?

— Я указал в рапорте, что считаю его мозговым центром группы. Скользкий тип, эгоистичный, не лишен деловой хватки. Решителен. Использовал профессора Вольфа в своих интересах. Я встречался с ним лично — хотел прощупать почву. Он был растерян. Старался держаться, но ситуацией уже не управлял. А потом выяснилось, что он под колпаком пенсионников. Я посчитал, что задерживать его бессмысленно и даже опасно для дела. Никакой полезной для нас информацией он в данный момент не обладает. Пусть остается на свободе. Так даже лучше.

— Это разумно. Но будь начеку с пенсионниками. Они нас недооценивают и держат за дураков, но все равно весьма опасны.

— Пока мы опережаем их на шаг, — заметил Аббасов.

— Чтобы так продолжалось и впредь, нельзя терять старшего Полунина и его кураторов из виду, — строго сказал Минин. — Игра только начинается. У нас неплохая сдача, но успех нам пока никто не гарантировал.

* * *

Аббасов с неудовольствием наблюдал, как Тито собирает инструменты.

— Разве так должно было быть?

Мозгоправ пожал плечами и продолжил свое занятие.

— Ты обещал, что он все расскажет!

— Так и есть. Он рассказал все, что мог.

— Но самого главного не сказал! — сорвался Аббасов и шарахнул кулаком по столу.

В комнату осторожно протиснулся напуганный рядовой с тряпкой в руках и принялся затирать лужу под стулом.

— Такое бывает, — низкий голос Тито звучал как будто из самой утробы. — Какие-то участки памяти блокируются…

— Он же не контролировал себя!

— Полностью волю не отключишь, — виновато сказал Тито.

Аббасов выдвинул ящик стола и достал четки, чтобы успокоить нервы. В таком взвинченном состоянии принимать серьезных решений нельзя, а что-то предпринимать нужно очень быстро. Он прочитал про себя суру Аль-Муззаммиль. В ней говорится о достоинстве Корана и ночи, в которую он был ниспослан, и указывается, что она лучше тысячи месяцев и что в эту ночь по велению Господа нисходят ангелы и Джабраил для исполнения Его повелений. В эту ночь воцаряется мир, и нет ни вреда, ни зла до появления зари.

Рядовой закончил с лужей и беззвучно исчез. Тито смиренно ждал дальнейших распоряжений.

— Ты ему мозги не совсем выжег? — спросил Аббасов, немного успокоившись.

— Концентрация была высокая, — Тито теребил фартук в грязных разводах. — Если крепкий организм, должен справиться.