Зимин запустил и разогрел ДЦИ, а Капелли сорвал пломбы с казенника ионной пушки.

– Надо подойти к химероидам как можно ближе! – закричал Капелли. – Ионка – оружие мощное, но не дальнобойное! Импульс у нее затухает квадратично!

– Понял, делаю, – отозвался Литке. – Комбат, организуй прикрытие!

«Вот то-то же. Комбат. А не какой-то там офисный крысак «Владимир»…»

Легко сказать «прикрытие». Все ракеты «Штурма» я расстрелял…

К счастью, я обнаружил, что лазерный автомат успел как следует охладиться. Это значило, что еще пару минут огневого боя я протяну. Но вот что делать, когда пойдет третья, – тут идей у меня не было…

Вероятно, придется капитулировать. Если повезет, возьмут в лабораторию для экспериментов. Не повезет – пойду на органы, а то и на мясо…

Или в домашние любимцы попробовать пролезть?.. У химероидов ведь есть, небось, какие-нибудь домашние животные, наподобие наших котов? Такие, чтобы страшно симпатичные и невероятно прожорливые? Вот на роль такого подойду идеально.

Как я уже сказал, всё поле боя утопало в разноцветных клубах пыли. При низкой силе тяжести пыль поднимается очень легко, зато оседает долго и неохотно. Была тут и желтая, вполне тривиальная марсианская, и разные другие субстанции: водяной иней из лопнувшего бака, стекловата из теплоизоляции поврежденного жилого модуля, песок-заполнитель для строительных блоков…

Прицельный комплекс моей винтовки хорошо видел сквозь эту пыль только очертания роботов-рудовозов. Что касается химероидов, то их, замаскированных цепочечным излучением, я совсем не различал.

Вести огонь из лазерного автомата наугад было бессмысленно – просто растрачу драгоценные заряды и останусь безоружным.

В то же время изобразить какую-то активность, конечно, требовалось, и я не нашел ничего лучшего, как выстрелить в робота-рудовоза, занимавшего центр построения.

Попадание лазерного импульса, эквивалентное по тепловой отдаче подрыву гаубичного снаряда, разворотило блок гидравлики и заставило испуганно отскочить в сторону химероида, прятавшегося за кожухом аккумуляторной батареи.

Да-да, визитера я углядел, хоть это было и непросто. Этакий серебрящийся знак вопроса, с конца которого сорвалась связка огненных шаров.

Я выстрелил в него повторно. Но в азарте боя забыл, что мое оружие долго перезаряжается. Лазерного импульса не последовало.

К счастью, мерзавца разглядел на экране ДЦИ бдительный Зимин, а Капелли, получивший от напарника координаты цели, послал туда пучок ионов с энергией триста мегаэлектронвольт!

Расстояние было великовато. Пучок заряженных частиц, сбиваемый с курса столкновениями с молекулами местной атмосферы и даже, представьте себе, с солнечным ветром, разошелся широким конусом.

Поэтому визитер не испарился на месте, а лишь взорвался изнутри от перегрева.

Примерно половина мощности ионного заряда досталась рудовозу, чья обшивка, напомню, уже была вскрыта выстрелом моей винтовки.

Один за другим разлетелись на куски несколько внутренних агрегатов. С особым шиком лопнули баллоны системы термостазиса.

И на этом бы всё закончилось, если б не одно но: контейнер рудовоза содержал сто четыре килограмма инопланетной пеновзрывчатки в шести поддонах.

Адская машина взорвалась.

Поскольку Литке, выполняя просьбу Капелли, успел сблизиться с противником на дальность пистолетного выстрела, то в условиях земной атмосферы меня убило бы на месте взрывной волной, даже несмотря на великолепное армирование скафандра.

В марсианской же атмосфере с ее мизерной плотностью основную опасность представляли осколки и обломки. Они тормозились трением о воздух куда медленнее, чем на Земле, и дольше сохраняли убойную силу.

Разнокалиберная шрапнель застучала по колесам марсохода, по башенке с ионной пушкой и, извините за низкопробный каламбур, по башне вашего покорного слуги. Хотелось бы мне написать тут что-нибудь вроде «однако ковровская сталь выдержала удар с честью», но – увы. Осколок гайки М20 размером с горошину пробил на моем шлеме все слои теплоизоляции, прошел стальную деталь налобника и, срикошетировав от радиогарнитуры (это спасло мне жизнь!), вышел наружу напротив правого виска.

Лавина роковых событий неудержимо разрасталась и неслась к неизбежному финалу.

– Не стрелять по рудовозам! – скомандовал Литке.

– Вижу группу целей! – доложил Зимин.

– Разрешите стрелять! Уйдут же! – досадовал Капелли.

– Зацепишь еще один рудовоз – нам точно крышка! – это снова Литке.

Пока они ругались, я был обречен кататься по крыше несущегося марсохода, извиваясь чертовым ужом. Дело в том, что обе мои верхние конечности были теперь заняты – я зажимал ладонями две дыры на противоположных сторонах своего шлема – а свалиться вниз мне почему-то не хотелось.

Параллельно с этим я прикидывал, разумно ли в моей ситуации на несколько секунд освободить хотя бы одну руку, чтобы еще раз шмальнуть из лазерного автомата по визитерам, или следует уже полностью списать себя в медицинские потери и отдыхать – насколько это, конечно, возможно на крыше мчащегося марсохода…

Драматический накал достиг температур термоядерных, когда обнаружилось, что оставшиеся на ходу пять рудовозов (еще два были повреждены обломками взорвавшегося и замерли на месте) на полной скорости бегут к главному жилому модулю.

Конечно, «бег» в их исполнении был всё равно черепашьим. Но ведь и расстояние оставалось плевое!

А значит, под угрозой близкой и неминуемой гибели оказалась как вся группа Щенина, так и важнейшие постройки нашего форпоста!

– У меня передатчик сломался! – выдал в эфир кибернетик Благовещенский. – Не могу дать команду рудовозам остановиться!

– И что делать? – строго спросил Литке.

– Ну… Вообще-то… Надо менять передатчик! – нашелся Благовещенский. – Но где же я его возьму?! Здесь и сейчас?!

– Выдрать второй такой же откуда-нибудь, – предложил Тополь. – Каннибализм в ремонте техники – первое дело.

– Откуда?! Откуда выдрать?! – голос Благовещенского срывался.

– Да к черту! – вдруг рявкнул Тополь. – Вижу визитеров! Даю целеуказание!

– Целеуказание принял! – подтвердил чей-то незнакомый голос.

Это был боец из группы Щенина, оператор единственного имевшегося у нас тяжелого экзоскелета «Румба». Его фамилия была Полозов, но тогда я еще не знал этого.

На экзоскелете Полозова крепились две турели с пушками ЭПК-4.

По сути своей «Румба» с ЭПК-4 являла собой маленький шагающий танк с большим космодесантником внутри.

И вот этот-то танк, выйдя с черного хода жилого модуля, все последние минуты тихонько топал на огневую. А теперь, судя по докладу, он как раз до нее дотопал.