А ведь есть еще и буги. Если они не участвовали в избиении сауни, то не понесли серьезных потерь. Это обстоятельство может вывести их в лидеры; и если этого еще не случилось, то они буквально в шаге от доминирующего положения. Сомнительно, чтобы держащие в своих руках власть шаманы хакота и магаков не понимали этого.

Дмитрий смотрел на брошенных к его ногам раненых – троих хакота и двоих магаков. Раны несерьезные, жизни не угрожают. Пленников притащили, чтобы по давней традиции предать их мучительной смерти у тотемного столба. Но у Соловьева были другие планы. Ему нужно отправить посланников, и вот эти подходили на эту роль лучше всего. Не отправляться же самому в самом-то деле.

С ним оставались только двое его бойцов, остальные и те двое охотников из беглецов разбрелись по лесу, сзывая соплеменников. Нечего им плутать по лесу и здесь не следует оставаться. Вот соберут и направятся все вместе на полуостров. Там люди придут в себя и отправятся дальше, вверх по Дону. Большое кочевье закончилось, так и не успев толком начаться.

Раны пленников обработали настолько, насколько это было возможно, а учитывая способы местной медицины, так и вовсе на высшем уровне. Во всяком случае, здесь не применялось никаких антисептиков, максимум раны промывались водой, в которой и своей заразы хватает. Так что спирт очень сильно повышал шансы на выздоровление.

Сауни, созванные соплеменниками, начали активно стаскивать к берегу трупы погибших в лесу. Дмитрий строго-настрого запретил отрезать у трупов головы. Он намеревался передать тела погибших их соплеменникам неоскверненными, чтобы те могли достойно похоронить павших родственников. А еще это должно наглядно показать, насколько сауни сильны в своих лесах. Места вполне хватает, так что пусть все живут на своих территориях.

Появились и двое ослушников: с гордым видом они несли по три головы убитых ими врагов. Но тут их настигло разочарование и приказ Дмитрия относительно трофеев. Еще больше их удивило распоряжение притащить обезглавленные трупы. Задачка, однако, ведь во время погони отбежать они успели на изрядное расстояние. Но все же приказ решили выполнить, ведь его отдал тот, кто привел их к великой победе.

Все эти телодвижения продолжались часа два, никак не меньше, и отняли много сил. Но тем не менее всех погибших уложили в лодки. Ничего не понимающие Грот и Тынк присовокупили к телам свои трофеи.

А ничего так постарались. Изрядно. Десятка три накрошили. Выходит, нападавших было ничуть не меньше шестидесяти. По всему получается, если бы отряд Дмитрия малость замешкался, ударив после вступления в дело всех нападающих, то никакие доспехи не спасли бы воинов сауни. Они победили только потому, что разбили эти два отряда по очереди, причем каждый раз используя эффект неожиданности.

А вот теперь момент истины. Сейчас придется серьезно рискнуть, ведь он собирается пойти вразрез с древними обычаями. Чем это может обернуться, приходится лишь гадать. Остается уповать на свою избранность великим духом, ну и опять же на удачу. Нет, а почему бы не повезти еще раз? Если уж весь вечер везет, а тут всего-то малость. Самая что ни на есть. Ведь ясно же, что это сборная солянка, хотя шанс, что здесь есть хотя бы одна семья, имелся. Слабый, но он был.

– Хакота, магаки, сейчас вы сядете в лодки и поплывете к своим стойбищам!

– Дим?!

– Как это «в лодки»?!

– Ти-ихо! Я еще не закончил! Вы отнесете в свои стойбища весть от сауни, – продолжил он, обращаясь к пленникам. – Вы расскажете, что сауни больше никогда не придут на большую охоту, а останутся в своих лесах. Мы не хотим проливать кровь, но каждого, кто захочет напасть на нас, мы убьем. И еще передайте, что мы больше не появимся на харуке, наши охотничьи угодья мы оставляем хакота, магакам и бугам. Все, отправляйтесь.

Несмотря на протест, который легко читался на лицах, бойцы все же подчинились приказу Дмитрия. С недовольным ворчанием они помогли пленникам отчалить от берега на трех больших пирогах, переполненных телами погибших. Скорость передвижения у них будет медленной, но это не беда, течение реки поможет добраться до места.

А вот для Дмитрия начинались настоящие трудности. Да, люди подчинились воле того, кто даровал им большую победу, но теперь они хотели получить объяснения. И лучше бы ему быть убедительным. В противном случае может получиться все что угодно и даже самое плохое. Это он в своем поступке мог не увидеть ничего особенного, а вот они – страшное попрание их древних обычаев и устоев. Тем более что тот раненый мужчина был не кем иным, как Такункой. Вот уж кому не следовало выжить.

Соловьев вдруг почувствовал, что ему сильно не хватает его ружья. Оба ствола были с ним, но сейчас они припрятаны в лагере. Наличие огнестрельного оружия в данный момент могло оказаться весьма кстати, ведь он серьезно рисковал собственной шкурой. Даже завершившаяся удачно большая охота не несла столько угрозы, сколько вот это решение. Но он чувствовал, что прав в отношении пленников и поступает именно так, как надо. Остается только убедить в этом озлобленных громадными потерями сауни.

– Как ты посмел отпускать пленников, которые должны были умереть у тотемного столба?

Голос Такунки звучит слабо и надтреснуто, но довольно грозно. Мало того, говорит он тихо, но слышно его прекрасно, потому что все внимают ему. Господи, ну почему этот дебил должен был выжить! Хотя… Нет, вряд ли он протянет слишком долго. Но с другой стороны, этот паразит вполне успеет наговорить достаточно, чтобы настроить на нехороший лад вот этих людей. А там они доберутся до Нового…

Лариса! Сайна! Дети! Максим! Остальные поверившие ему. Нет, все же тяжкая это работа – быть полным идиотом. Ну нельзя вот так рубить сгоряча! Дебил! Неужели ты еще не понял, что вот так ломать их через колено опасно?! Да, с пленниками ты поступил разумно, тут никаких сомнений. Но разумно для кого? Получается, не для сауни, это уж точно. Спокойно. Не дрейфь. Теперь только вперед. Буром. Напролом. Нет у тебя другого пути. Иначе конец.

– Верховный шаман сказал, что сауни не должны отправляться на большую охоту. Он сказал, что если это случится, то ни один род не вернется обратно. Я спрашиваю у вас, где ваши жены и дети? – Он упер строгий взгляд в выживших охотников. В ответ Гунк и Отар, а это были они, только понурились. Здесь в яблочко! – Я спрашиваю у тебя, Такунка, где твои жены и дети? – А вот этот взирает буквально с ненавистью, хотя и при смерти. Гляди-гляди, смотри глаза не сломай. Говнюк. – Получается, с большой охоты вернулись несколько человек, но нет ни одной семьи. Ни один род не выжил. Именно об этом говорил Вейн. Но ты, Такунка, убедил всех в том, что Вейн неправильно толкует волю великого духа. Ты привел сауни к гибели. А сейчас смеешь спрашивать – почему я отпускаю пленников? Но я объясню тебе, если ты настолько глуп. Я отпустил их, потому что хочу, чтобы сауни выжили, а племя возродилось. Пусть они передерутся между собой, пусть думают о нас что угодно, но только оставят в покое. Нам нужно думать о том, как получить время, чтобы залечить раны, а не о мести.

– Лжец! Кха-кха-кха! – Этот выкрик не мог не сказаться на самочувствии раненого, и он зашелся кашлем. Но с волей у шамана было все в порядке. Он нашел в себе силы, чтобы продолжить. – Ты лжешь. Если бы вот эти охотники, с их оружием, пошли с нами, то мы победили бы. Если бы ты не был так жаден и дал больше оружия из железа, то мы были бы еще сильнее. Но Вейн и ты нас предали.