class="p1">Я уже собралась включить его, как вдруг услышала чей-то голос у себя за спиной:

– Везде на кого-нибудь да наткнешься!

Это был голос Адрика. Первым делом я поспешно спрятала телефон в карман брюк. Затем встала, чтобы успеть удалиться прежде, чем моя внутренняя похотливая сучка возьмет верх над внешней бесчувственной стервой, но едва я с ним поравнялась, как он снова заговорил.

– Ты от кого-то прячешься? – спросил он.

– Нет, просто не хочу находиться в одном зале с тобой, – объяснила я самым задушевным тоном.

– И почему же? Я так тебя волную и нарушаю твои планы хранить верность моему брату? – осведомился он с нарочитой простотой и естественностью.

Адрик посмотрел на меня с легким прищуром, с чуть заметной улыбкой, ожидая ответа. Он явно меня провоцировал.

Спокойно, Джуд. Ты должна быть абсолютно, совершенно и безупречно спокойной…

– Ты идиот или как? – выпалила я. – Знаешь, что самое смешное? Ты все время заявляешь, что не такой, как Эган, а ведешь себя порой точно так же.

– Ты так думаешь? – поднял он брови в притворном недоверии.

– Ты просто этого не показывал, – отчеканила я.

С минуту он помолчал, словно обдумывая услышанное, а затем спокойно ответил:

– Не согласен.

– Было бы странно, если бы ты был согласен, – безрадостно усмехнулась я.

Он сделал несколько шагов ко мне, и я скрестила на груди руки, невольно защищаясь. Мне не нравилось, когда он ко мне приближался. ОН ОПАСЕН! Но я не отшатнулась и вообще не двинулась с места, не позволяя ему заметить, что, как бы ни сопротивлялась, ему все же удается задеть меня за живое.

– Думаю, что, по крайней мере, одно различие между мной и Эганом все же есть, – заметил он.

– В самом деле? Я бы продала почку, лишь бы узнать, чем вы отличаетесь.

Он пожал плечами, как будто речь шла о чем-то очевидном.

– Мне не нужно напиваться, чтобы увидеть, как ты красива.

«Будь ты проклят, Адрик Кэш!». Я поджала губы, скрестила руки на груди, сунув пальцы под мышки, чтобы скрыть неожиданно охватившее меня волнение. Конечно, с ним ничего не бывает так, как ожидалось, но я дала себе слово никогда не связываться с теми, кто всегда говорит правильные вещи.

– Чего ты добиваешься? – вдруг спросила я, чувствуя, как пересохло в горле.

Адрик продолжал прикидываться шлангом.

Прищурившись, я подозрительно смотрела на него.

– Ничего, – соврал он. – Почему я должен чего-то добиваться?

– Потому что ты никогда такого не говорил.

У меня сложилось впечатление, что он подавил улыбку, и, клянусь обезьяньими яйцами, это очень меня тревожило. Мне показалось, он смеется надо мной.

– Я что, уже не могу сказать, что считаю кого-то красивой? – преувеличенно тяжко вздохнул он. – Да нет, ничего такого. Если бы я чего-то добивался, я бы сделал кое-что другое.

– И что бы ты сделал? – поинтересовалась я. – Ну-ка, ну-ка?

– Я бы поцеловал тебя.

– Я ухожу.

Я даже не знала, как сказать это «Я ухожу» и как сделать несколько шагов. «Я бы поцеловал тебя», – отозвалось у меня в голове, и я глупо представила, как он меня целует. Нет, нельзя было там оставаться, от этого станет еще хуже. Я уже сделала пару шагов, но он вдруг схватил меня за плечо. От его прикосновения у меня перехватило дыхание. Я боялась вздохнуть, настолько была напряжена.

– Ты сказал, что не станешь делать это за спиной у Эгана, – поспешно напомнила я, стараясь не смотреть ему в глаза. – Если ты не такой идиот, каким хочешь казаться, отпусти меня, и будем держаться подальше друг от друга.

В ответ он горько рассмеялся, словно услышал что-то нелепое.

Я неохотно выдернула руку и уже открыла рот, чтобы попрощаться, но тут он выдал нечто такое, что меня просто парализовало.

– Ты права, – сказал он. – Лучше нам об этом забыть. Через три недели я уезжаю, так давай хотя бы расстанемся по-хорошему, как взрослые люди.

И я тут же забыла, как отодвигалась, чтобы отстраниться от него. Забыла, что рядом лестница, выход, внешний мир.

Что он сказал?

Что за слова только что произнес этот мужественный и чуть протяжный голос?

– То есть как? – неловко выпалила я.

– Я устал от Тагуса, от Эгана, от всего, поэтому уезжаю, – просто, но решительно объяснил он.

– И куда же? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Не знаю, я не собираюсь оставаться на одном месте. Хочу путешествовать, узнавать что-то новое, посмотреть, на что способен.

– А у тебя из-за этого не будет проблем? – невольно вырвался вопрос.

Мне показалось, будто у меня слегка поехала крыша.

– Будут, конечно, но самое лучшее, что я могу сделать, это не обращать на них внимания и идти своим путем.

Я повернула голову, и он сделал то же самое. Я любовалась им снизу вверх, будучи ниже его на несколько сантиметров: любовалась его прямым носом, красивой линией губ, свинцовым оттенком глаз и бровями, которые он всегда хмурил, когда бывал не в духе. Все в его лице было безупречно-ироничным. Если он и был генетически похож на братьев, то я уже не замечала это. Он был ошибкой в моем плане, хоть я и не чувствовала, что совершаю эту ошибку.

– Я никому еще об этом не говорил, так что могу я попросить тебя держать это в тайне? – добавил он, доверительно понизив голос.

Его дыхание ласкало мне кожу, отчего по ней побежали мурашки. Был ли человек, которому я могла бы доверить тайну?.. Эту тайну?.. В любом случае я не могла позволить ему уехать, не могла допустить, чтобы он уехал через три недели. Он должен был оставаться здесь, потому что, если кто-то из лжецов унесет отсюда ноги, план будет исполнен не до конца. К тому же… Если он правда этого хотел, то почему? Ну уж нет!

Пусть даже не мечтает, потому что мне предстояло уничтожить их, и я не должна испытывать перед кем-то из них чувство вины!

– Значит, ты от чего-то бежишь? – еле выговорила я, нервно сглотнув.

В моей голове царил полный хаос.

– Из моей семьи не уходят, Джуд, – кисло вздохнул он. – Из нее только бегут.

Я кивнула и отошла в сторону. Сделала несколько шагов по террасе, притворившись, что смотрю вдаль, хотя на самом деле никуда не смотрела. Дело в том, что я вдруг почувствовала себя паршиво, и это было настоящей проблемой. Черт возьми, я же тысячу раз повторяла себе: не верь ему! Тысячу раз зарекалась! Я должна была оставаться твердой, не должна была жалеть бедного Адрика, угнетаемого своей семьей, от которой