Марго передернуло от его спокойного тона и неуместной иронии. Ей как-то не было смешно от мысли, что и она сейчас, как Гиви, могла лежать тут с пулей во лбу. Внезапно ее обожгла мысль – а не приложил ли тут руку господин Призрак?! Уж очень все… странно… И вполне в его стиле – дождаться, когда она выйдет, а потом…

Ей пришлось долго объясняться с оперативниками, никакие уговоры и ссылки на маленького ребенка, оставленного дома с няней, не помогали. Только спустя два часа Марго, наконец, вышла из ресторана и, пошатываясь от слабости, побрела к машине.

Она с трудом заставила себя не гнать, превышая скорость, потому что едва разбирала, куда едет. «Не хватало еще проблем с гайцами», – поймав себя на том, что нога топит педаль газа в пол, подумала Марго и постаралась ехать медленнее и спокойнее. Ей не терпелось убраться подальше от этого проклятого ресторана, где только по счастливой случайности она сама не осталась лежать вместе с несостоявшимся компаньоном. Мысли плавно повернули в сторону бизнеса – как теперь быть, что говорить Данилу, где искать новых клиентов? Если бы Гиви остался жив… Выходов на других крупных строителей Марго пока не нашла, а нужно было торопиться – тендер скоро объявят.

Открывшая дверь Ирина в испуге отступила назад и ахнула:

– Господи, Маргарита Николаевна, что с вами?!

– Ничего-ничего, Ирина, не обращайте внимания, – процедила Марго, бессильно опускаясь на полку для обуви. – Просто… тошнит что-то… Как Маша?

– Да что ж ей сделалось? Поела, поиграли, сейчас спит… Я ведь не ждала вас так рано, вы же говорили, что позже будете…

– Так получилось… Вы можете ехать домой, Ирина, я позвоню завтра. – Марго вынула деньги и протянула няне.

Та сунула их в карман плаща, висевшего почти над головой хозяйки, и пошла переодеваться.

Когда через десять минут за няней закрылась дверь, Марго наконец смогла дать волю эмоциям и расплакалась, уткнувшись в собственное пальто. Ей вдруг ужасно захотелось позвонить мужу и пожаловаться на жизнь, на то, что она совсем одна, что ей страшно, что… Но нет, нельзя звонить в таком состоянии, нельзя, чтобы он слышал страх и растерянность в ее голосе. Это словно признать свою никчемность, свой проигрыш. Ни за что.

«Во мне появилось что-то от Мэри, – грустно усмехнувшись, подумала Марго, вытирая глаза. – Даже не знаю, хорошо это или плохо».

И только сейчас она поймала себя на том, что, возможно, впервые в жизни хотела пожаловаться и попросить помощи не у Алекса. Марго даже не поняла, обрадовало ли ее это открытие…

Он лежал на кровати в полутемной из-за опущенных штор спальне и не мог даже пошевелиться от слабости. Такое состояние в последнее время настигало его неожиданно, в тот момент, когда меньше всего это бывало нужно. Вот и сейчас Алекс злился на себя и ничего не мог поделать – организм отказывался работать в привычном режиме. Хотелось спать – укутаться теплым одеялом и уснуть надолго, до тех пор, пока глаза сами собой не откроются, а тело не запросит холодного душа и завтрака. Но сон не шел.

Мысли Алекса устремились к дочери. Он снова вынужден был увидеться с ней украдкой, в школьном дворе, улучив момент, когда учительница отвлеклась. Маргоша держалась за его руку своими маленькими пальчиками и изо всех сил старалась не плакать. У Алекса сжималось сердце, когда он видел, с каким трудом дается его ребенку это показное спокойствие.

– Ничего, малышка, я сейчас улажу кое-какие дела и приеду за тобой. Но ты пообещай, что не будешь плакать и никому не скажешь о нашем разговоре – да?

Маргоша согласно закивала, прикусив нижнюю губу.

– Ты только недолго, ладно, пап?

– Конечно, детка. Я постараюсь все сделать быстро. Лучше скажи – как твои занятия музыкой? – постарался переключить дочь на другую тему Алекс и с удивлением услышал:

– Никак. Я больше не занимаюсь музыкой.

– То есть?

Она подняла на него глаза и твердо повторила:

– Я больше не сажусь за пианино. Я никогда не сумею играть, как ты.

– Ты не должна играть, как я. Ты должна играть по-своему.

– Нет! – Маргоша вдруг рассердилась и топнула ногой. – Нет! Если я не могу играть, как ты, то лучше вообще никак не буду!

Алекс понял – сейчас, сидя на корточках в школьном дворе, он не сможет решить эту проблему, а потому нет смысла давить на дочь и настаивать на своем. Он вернется к этому разговору позже, когда заберет ее отсюда.

Уезжал из Лондона Алекс в самом скверном настроении…

Устав от собственных мыслей, он потянулся к пульту и включил телевизор на каком-то местном канале. Шли новости, Алекс вполуха слушал и вдруг… Во весь экран отобразился портрет Гиви Кавсадзе, а голос дикторши сообщил, что крупный строительный воротила сегодня был застрелен в ресторане практически в упор. Алекс выключил телевизор и задумался. Все складывалось странно удачно – так удачно, как он даже мечтать не мог.

Он испытал какое-то странное облегчение и даже задремал, успев увидеть во сне дочь. Трель мобильного настойчиво тащила его из красивой картинки сна в отвратительную и полную проблем реальность, и Алекс отчаянно сопротивлялся, не открывал глаз, не желая терять волшебное ощущение легкости и счастья. Но телефон заливался, и ему пришлось протянуть руку и взять трубку. Это оказалась Марго. Она даже не стала утруждать себя обычным «Ты не занят, можешь говорить?», а сразу заорала так, что у него зазвенело в ушах:

– Когда… когда ты уже провалишься в тартарары?! Когда?! Возомнил о себе, да?! Ангел… – тут Марго ввернула такое словечко, которое могла себе позволить в прямой речи разве что Мэри, да и то если была изрядно пьяна. – Как ты надоел мне! Как ты надоел мне, господи! Почему я, ну за что – я?! – ее крик плавно переходил в плач, и вскоре Алекс уже не мог разобрать ни единой фразы, только вой и всхлипы.

Не говоря ни слова, Алекс сбросил звонок и с трудом встал с кровати. Нужно одеваться и ехать, потому что оставлять Марго в таком состоянии, да еще с ребенком, нежелательно.

Он старался вести машину аккуратнее, но не удавалось – его неудержимо тянуло туда, к ней, к его несчастной запутавшейся девочке. Алекс представлял, как она сидит сейчас на кровати и рыдает, прижав к лицу подушку.

Припарковав машину в переулке почти впритык к машине Марго, Алекс медленно побрел к подъезду. Уже перед самой дверью он вдруг остановился и понял, что ему придется войти в квартиру, где раньше жила Мэри. Худшего жилища для себя Марго придумать, разумеется, не могла. Он вообще не понимал, с какой целью она выехала из собственной квартиры и сдала ее – чтобы жить в том же доме, но в квартире Мэри. И ему придется туда войти… Если, разумеется, Марго не сменила замки – потому что добровольно она его не впустит.

К счастью, сменить замки у Марго не хватило не то времени, не то просто догадки – а возможно, она не подозревала о наличии у Алекса ключей. Так или иначе, он без проблем открыл дверь и с порога громко сказал, чтобы не испугать ее сильнее: