– Но я все-таки никого не убивал, не преувеличивай.

– Я не говорю, что убивал. Но ты помогал мне. И еще тогда, когда деньги на рынке украли – но ты точно помнишь…

Алекс прервал ее:

– Ты будешь сейчас вспоминать все случаи, когда я тебе помогал? Ты звонила, и я мчался. Тебя обижали – я мчался. Ты плакала – я скупал все платки и вез тебе. Я бросал все и всегда. Я летел самолетами, поездами, машинами, попутками и даже однажды угнал асфальтоукладочный каток.

– То-то я тебя ждала так долго!

Они оба по-доброму рассмеялись – сдержанно, так, как смеются несчастливые люди. Но от души. Марго, морщась, выбросила недокуренную сигарету.

– Ты был для меня опорой. Настоящей опорой всегда, особенно – в год нашей совместной жизни. Знаешь, что происходит с человеком, который лишается опоры? Он падает, дорогой мой. С большой высоты он падает очень больно. И я тогда упала с той недосягаемой высоты, на которую ты меня вознес. Жить самостоятельно я не умела, я никогда не жила без тебя. Поэтому я продолжала жить с тобой – мысленно. Каждый раз, когда что-то случалось, я рыдала в подушку, давясь словами любви, упреками в твой адрес. Мне казалось, что будь ты рядом – этого не случилось бы. Ничего плохого со мной бы не случилось. Поэтому отчасти я обвиняла тебя во всех своих бедах – больших и маленьких. Ты хотя бы понимаешь это?

Алекс молчал, разглядывая зачем-то свои руки. Через минуту молчания он начал полировать ребром ладони поверхность своей машины, затем перешел к отрыванию пуговицы на рубашке.

Марго завелась:

– Не было ни одного дня, чтобы я не обращалась к тебе! И ни одной ночи, в которую я не умоляла бы тебя вернуться – ни одной!

– Я же вернулся, детка…

– Какая я тебе детка, что ты мелешь! Когда я была твоей деткой, ты изменял мне со всеми моими подругами, причем в моем же доме. Ты врал мне, ты пропадал на сутки, запирая меня в доме, ты…

– Еще вспомни, как я раздавил спьяну твою помаду… – перебил Алекс. – И не возражай мне! Я мужчина, в конце концов! У меня были свои ночи без сна. И без тебя. Так было нужно, поверь, так было нужно для твоей же безопасности, для тебя. Думаешь, мне было без тебя легко? Может, ты думаешь, что я прохлаждался под чужим одеялом?

Марго хотела было подтвердить, что да, мол, не сомневалась – так и было, но что-то в его лихорадочно блестевших глазах остановило ее, удержало от ехидной реплики. Алекс глубоко вобрал в легкие воздуха, чуть закашлялся и, отдышавшись, продолжил:

– Я выл от тоски как волк! Я ночами рыскал по кварталу в поисках того, кто захочет померяться со мной силой, искал, куда бы сбросить то злое электричество, которое душило меня каждый вечер без тебя. Я износил до лоскутков твой шарф, помнишь? Это ведь был твой шарф, ты покупала его без меня еще в Москве, я потом носил его шесть лет, пока он не истлел… От него шел твой запах, детка…

Марго знала это. Ей казалось, что все это она уже слышала от него не раз. Алекс способен говорить много и проникновенно, особенно когда ему нужно вызвать сочувствие и жалость, на которой – он прекрасно знал – у нее основана любовь. Да, так бывает – сперва чувствуешь к человеку жалость, а потом начинаешь любить его именно за слабости. Алекс никогда не был слабым – но хорошо умел манипулировать чувствами Марго. А сейчас она просто устала поддаваться.

– Знаешь что? Нельзя быть твоей деткой в мире, в котором ты отсутствуешь. Поэтому я и покончила с этим. Ты предал меня, а я это предательство приняла. Я не ждала тебя у окна с вышиванием. – Ей страшно хотелось уязвить его хоть чем-то, уколоть, причинить боль, которую едва ли можно сравнить по силе с той, что она сама испытывала по его вине много лет.

Алекс скривился:

– Это уж точно! Я слышал, у тебя было восемь мужчин за тот год до нового замужества.

Марго чуть задохнулась, не ожидая такой осведомленности, но тут же взяла себя в руки:

– От кого слышал? Я догадываюсь. Так вот, что я тебе скажу – их было гораздо больше. Я искала в них тебя – такого, как ты. Я еще не знала, что это занятие пустое. К счастью, природа произвела тебя в единственном экземпляре. И это кончилось бы плохо, если бы Рома не… – дальше она не продолжила, рефлекторно попыталась оттолкнуть его – но только первые несколько секунд.

Они целовались посреди двора, и впервые ей было все равно. Она удивлялась – откуда на ее лице столько слез, и только потом поняла, что это и его слезы тоже. Им обоим в тот миг показалось, что пришла смерть, и что она не принесла в себе никакой беды – а оказалась лишь прекрасным продолжением жизни. Тем продолжением, в котором они будут снова вместе, все препятствия между ними рухнут, исчезнут все призраки их совместной жизни – живые и уже мертвые, те, кто стал жертвой мести, и те, кто был по-настоящему любим. Все уйдет в никуда, как уходит в землю вода после сильного дождя. И время пойдет вспять…

– Зачем ты… – выдохнула Марго, с усилием отталкивая его от себя. – Это нечестно…

– А как – честно? – усмехнулся Алекс, поправляя шарф. – Честно – что ты ушла от меня? Честно – что у тебя дочь от другого? Это, по-твоему, честно?

– Ты никогда не хотел детей! – словно оправдываясь, сказала Марго. – И вообще… Ты снова все испортил, Алекс.

– Я пытаюсь не позволить тебе наделать глупостей. Ты знаешь, кто такой этот Кавсадзе на самом деле? Нет? Ну, где тебе! А я вот скажу – хочешь?

– Прекрати!

– Нет, послушай, – Алекс притянул ее к себе за пояс пальто и зашипел в лицо: – Гиви Кавсадзе – криминальный авторитет, бандит и аферист, Марго! Я знаю это точно, потому что… – тут он запнулся, раздумывая, говорить ли ей об источнике информации, но потом решился: – А, теперь все равно. Так вот – несколько лет назад я должен был убрать этого Гиви по заказу одного из его, так сказать, компаньонов. Правда, потом они как-то договорились – то ли Жук откупился, то ли еще как, но факт таков – Гиви жив, а я знаю о нем слишком много, чтобы позволить тебе с ним связаться.

– Жук? – переспросила оторопевшая Марго, и Алекс кивнул:

– Жук. Это его кличка.

Марго молчала. Она никак не могла решить, стоит ли ей безоговорочно верить словам Алекса. Но и придумать причину, по которой он мог все выдумать, она тоже не сумела. В конце концов, зачем Алексу создавать себе лишние проблемы, ехать сюда… Скорее всего, это правда. И тогда получается, что она, Марго, выглядит дурой в его глазах – в очередной раз.

Алекс смотрел на нее без иронии, без вечной своей снисходительности. Марго чувствовала, что он на самом деле хочет помочь – не диктовать, как обычно, а помочь. Так почему бы ей, всегда прибегавшей к его помощи, не принять ее снова?

– Алекс…

– Ты можешь ничего не говорить. В общем, так. Возвращайся домой, займись дочерью, кино посмотри… Я позвоню, когда уточню все моменты, и скажу, будешь ли ты с ним встречаться.

Он легко поцеловал ее в щеку, повернулся и пошел прочь, подняв воротник плаща – откуда-то налетел ветер. Марго смотрела ему вслед до тех пор, пока Алекс не скрылся за углом, вздохнула и направилась в супермаркет – раз уж так сложилось, нужно воспользоваться случаем и купить продукты.