Она снова заплакала, и Алекс сдался, не в силах выносить ее слезы:

– Хорошо, останусь.

Меньше всего на свете ему хотелось оставаться в этой квартире, на этом диване, на котором он провел их последнюю в жизни Мэри совместную ночь. Но Марго плакала и выглядела такой испуганной и потерянной, что ему пришлось сделать над собой усилие.

Она постелила ему на диване и ушла к себе, закрыла дверь, и Алекс услышал, как щелкнула задвижка. Он усмехнулся – надо же, Марго боялась, что он не совладает с собой. Уже никогда ничего не будет…

Раздражала фотография Мэри на стене – огромный снимок, где она была совсем как живая, со своими вечно прищуренными глазами и мундштуком в пальцах. Зачем Марго повесила ее здесь? Неужели ей так приятно каждый день видеть перед собой снимок умершей подруги? Или таким образом Марго пытается убедить себя, что все хорошо? Они были слишком привязаны друг к другу, и Джефу стоило многих усилий удержать Марго в добром здравии в тот момент, когда Мэри сперва попала в больницу, а затем умерла. Интересно, если бы Марго знала правду о ее смерти – она продолжала бы относиться к нему так, как всегда, или ее ненависть усилилась бы?

«Так вот что такое эти самые пресловутые «вертолеты», на которые так часто жаловалась Мэри, когда напивалась», – думала Марго, лежа в постели и не имея сил повернуться на бок. Комната вращалась с бешеной скоростью, стоило закрыть глаза, как тут же подкатывала невыносимая тошнота. Марго крайне редко позволяла себе алкоголь, а уж в таком-то количестве – и подавно, но сегодня успокоить нервы по-другому просто не представлялось возможным.

И Алекс…

Его присутствие в квартире одновременно успокаивало и нервировало.

– Зачем я попросила его остаться? – пробормотала Марго, с усилием садясь и откидываясь на спинку. – О, черт…

Но теперь она хотя бы знала, что Призрак не причастен к убийству Гиви, и от этого становилось как-то легче. И даже вопрос о том, кто на самом деле убил Кавсадзе, отошел куда-то на второй план – главное, что это сделал не Алекс.

Утром оба вели себя так, словно ничего не произошло. Марго ощутимо страдала головной болью, Алекс был хмур и странно бледен, но когда она поинтересовалась причиной, грубо осадил ее. В гробовом молчании выпили кофе, и Алекс засобирался уходить, но уже в дверях задержался:

– Марго, сделай одолжение – не выходи из дома пару дней, хорошо?

– Я не могу – у меня маленький ребенок и пустой холодильник.

– Это я решу. И не возражай, просто хоть раз послушай меня.

Дверь захлопнулась, и его шаги стихли, а Марго все стояла в коридоре, не понимая, почему вдруг приросла к месту и никак не может сдвинуться.

«Неужели он что-то знает? Неужели скрывает?»

Хотелось спать, но проснувшаяся Маша требовала внимания, и Марго, с трудом подавив зевоту, занялась дочерью. В хлопотах и играх прошло время, и когда в дверь позвонили, Марго даже не сразу поняла, который час. Она двинулась было в коридор, но на полпути остановилась – а ведь Алекс велел не выходить… Мало ли кто там, за дверью?

На столе мигал телефон – она совсем забыла, что отключила вечером звук. Это оказался Алекс. Сухим тоном он сказал, что прислал к ней человека с продуктами. Марго облегченно выдохнула и пошла открывать. К ее изумлению, это оказался тот самый человек, одетый не по возрасту, которого она как-то заметила во дворе. «Ты смотри-ка, не ошиблась, почувствовала», – принимая от него два объемных пакета, подумала Марго. Парень не сказал ни слова, развернулся и неторопливо направился к площадке около лифта.

Марго захлопнула дверь и хотела было перезвонить Алексу, поблагодарить, но потом вспомнила тон, которым он разговаривал, и решила, что не станет.

Она пробыла в своеобразном домашнем заточении около четырех дней – занималась дочерью, убирала квартиру, много спала, укладываясь в одно время с Машей. Алекс больше не звонил и не появлялся, его странный гонец приходил еще раз, снова принес продукты и так же молча удалился.

В конце концов Марго махнула рукой на все предостережения – ведь невозможно всю жизнь сидеть взаперти. Она снова принялась искать контакты, тем более что Данил позвонил и задал пару неприятных вопросов.

Нужный человек, однако, нашелся совсем неожиданно и позвонил сам. Марго сперва не сразу поняла, о чем речь, но потом, услышав знакомую еще по работе в «Золотой улице» фамилию, сообразила, с какой целью ей звонят.

– Хорошо, Илья Владимирович, давайте поступим так. У меня есть кое-какие предложения, но озвучивать их по телефону я бы не хотела. – На самом деле Марго просто боялась, что телефон прослушивается, и вполне вероятно, не только Алексом.

– Тогда, может, вы уделите мне несколько минут завтра днем? – сразу понял намек собеседник, и Марго согласилась.

Они назначили встречу в кафе недалеко от дома Марго, буквально в нескольких шагах. Она планировала вызвать Ирину и отправить ее погулять с Машей, пока сама будет обсуждать деловые вопросы. Погода на удивление баловала теплом, нужно было использовать это.

Марго практически сразу вспомнила Илью Владимировича – невысокого, суетливого человечка лет шестидесяти, с тонкими усиками и вечно бегающими глазами. Несмотря на непрезентабельную внешность, был он очень приятным и интересным в общении, начитанным и умным, не сыпал пошлыми комплиментами, зато с удовольствием обсуждал тенденции развития строительного рынка и последние новости от общих старых знакомых. Марго внимательно слушала, делая для себя в памяти отметки – кто, где, у кого, что – вдруг пригодится.

– А вы, Маргарита Николаевна, почти не изменились. Только мягче стали, что ли, – отметил Илья Владимирович, пока официантка меняла приборы перед подачей десерта.

Марго пожала плечами:

– Не знаю, в зеркале не очень видно.

– А со стороны заметно, – доброжелательно улыбнулся он. – Марго, – вдруг наклонившись к столу, проговорил он, кивая в сторону выхода. – Мне кажется, вон та дама перепутала сумки – ведь это ваша у нее на плече?

Марго бросила взгляд в том направлении, которое указывал Илья Владимирович, и с ужасом узнала свою сумку. Не веря глазам, она обернулась на спинку стула, куда вешала ее в самом начале разговора, и убедилась в своей правоте. Марго вскочила и бросилась вслед уходившей женщине, догнала ее уже у двери и схватила за ремень сумки:

– Вы взяли мою вещь.

Женщина обернулась и в недоумении уставилась на сумку и на руку Марго:

– Как… собственно… ой! Ой, мама! Это не мое! – взвизгнула она вдруг пронзительно. – А моя где же?! Там ведь все! Документы, деньги…

Марго слегка растерялась, но потом сообразила – женщина сидела за соседним столиком, пришла намного позже их и, видимо, уходя, перепутала и стянула сумку со стула Марго, потому что ее собственная так и висела на спинке.