- Осторожнее тут, - предупредил он. - Таких беленьких мальчиков здесь легко пописа́ть могут.

- Что, черт возьми, произошло? – Джимми с трудом сдерживал гнев. – Я целую вечность прождал, а ты так и не появился.

- Ты меня не уважать?! – Улыбка мгновенно сошла с лица Винса. – Я кончать белых за меньшее!

Джимми скрестил ладони, извиняясь. Если Винс в ярости забывает английский, это может плохо закончиться. Парень был единственным белым во всем заведении. И выяснять отношения с одним из представителей местной черной кодлы было точно не самым разумным решением.

- Простите, - извинился он. – Я вовсе не хотел вас обидеть, проявить неуважение. Просто... ну, понимаете... я заплатил вам много денег, а вы не пришли.

Винс сверлил взглядом Джимми. Глаза словно готовы вырваться из орбит, рот крепко сжат. Он излучал животную энергию, как хищник перед смертельным броском. Джимми был в ужасе. Находиться перед диким безумцем было страшно, как и отвести от него взгляд. Совершенно непонятно, что у того на уме, что он вытворит. Казалось, этот зверь в человеческом обличье способен наброситься и растерзать за малейшее движение. В притоне повисла гробовая тишина. Ни одна живая душа не осмеливалась ни сказать что-либо, ни даже пошевелиться.

Ужас достиг своей предельной точки, казалось, вот-вот, и безумный гаитянин что-то вытворит. И... он, откинув голову назад, зашелся в глубоком гортанном смехе, ударил кулаком по столу и показал пальцем на Джимми.

Хохот подхватили другие посетители притона, которые тоже махали руками в сторону Джимми и смеялись что было сил. Одинокий белый парень едва не опорожнил мочевой пузырь, с трудом пережив это представление.

- Садись, чертяга, - предложил Винс с сильным восточным акцентом. – Выпей немного "Сэмми"[29].

Гаитянин обратился к огромному бармену на каком-то африканском языке. Не распространенном, такого Джимми не слышал. Отчасти это было похоже на кхосский диалект с множеством прищелкивающих звуков. По тому, насколько свободно Винс на нем говорил, было понятно, что это его родной язык. Было поразительно, как какой-то гаитянин так свободно переключается между разными языками, акцентами, наречиями, меняет эмоции, то готов разорвать в клочья, то в следующую минуту хохочет. Определенно этот человек хотел произвести впечатление. И это прекрасно у него получалось.

- Так что же случилось? – Продолжил Джимми. – Я ждал вас там, где условились. Четыре часа морозил задницу, пока вы не соизволили появиться на своем бумере, передал пять тысяч, ровно столько, сколько вы запросили. Вы назначили мне новую встречу. На следующий день. В месте, которого не существует в природе! В итоге я остался без денег, без того, за что их заплатил, да еще и несколько суток убил на ваши поиски. Почему вы меня кинули?

- Я тебя не кидал. Считай, что это было испытание, экзамен. Первый. Ты его сдал.

- В смысле?

- У меня есть то, что нужно тебе. Знание. Но обладание им сто́ит недешево. Ты должен это заслужить, доказать, что достоин его. Знание, которое тебе нужно, трудно найти. Как и меня. Но ты сделал это. Прошел первое испытание. Теперь тебя ждет следующее. Но... уже́ не такое простое и не такое дешевое.

- Не сказал бы, что пять тысяч фунтов – это дешево.

- Значит, ты сам не понимаешь ценность знания, которое хочешь получить.

Подошел бармен с двумя потрескавшимися кружками и старой пластиковой бутылью, наполненной жидкостью. Винс подвинул один "бокал" к Джимми и наполнил его. Парень сделал глоток и зашелся в приступе кашля. Вкус был такой, словно марципан растворили в аккумуляторной кислоте.

- Тебе не нравится "Сэмми"? – Со смехом спросил Винс. – Не стать тебе крутым мужиком.

- Переживу это как-нибудь.

- Расскажи, зачем тебе понадобился Портной.

Джимми не знал, можно ли доверять Винсу, но и выбора у него не было, кроме того, этот человек мог ему помочь.

- Он не конечная цель. Я должен кое-что передать Портному, чтобы он свел меня с мистером Исимудом.

Винс резко выдохнул, поджал губы и покачал головой. Впервые за время их недолгого знакомства развязную беспечность гаитянина, перемежавшуюся с картинными приступами гнева, сменила напряженность.

- Если тебе нужен мистер Исимуд, то это уже совсем другой разговор.

- Подождите! Так вы тоже с ним знакомы?

- Этот человек обладает большой силой. А я знаю всех в этом городе, у кого есть власть.

- Вы имеете в виду политиков, чиновников, лоббистов?

- Нет, я о настоящей власти. О силе, способной изменить мир. На твоем месте я бы был очень осторожен. Если ты разыскиваешь мистера Исимуда, заверяю тебя, что он уже в курсе этого.

- Что я его ищу?

- О да. И вряд ли это для тебя закончится чем-то хорошим.

- Я готов рискнуть. Так если вы знаете Исимуда, может, напрямую меня с ним познакомите?

- Нет, это может определять только он. Путь, по которому ты идешь, выбрал не ты. Сам Исимуд тебя направляет, и я точно не буду в это вмешиваться.

Джимми с изумлением смотрел в испуганные глаза грозного гаитянина, когда тот говорил про мистера Исимуда.

- То есть, кроме как через Портного, я никак на Исимуда не выйду?

- Нет.

- А он реально может кого-то бессмертным сделать?

- Вот и спросишь при встрече. Он-то точно живет не первое тысячелетие.

- Тысячелетие? Да ладно! Это ж нереально!

- Хочешь сказать, что я тебе тут сказки рассказываю?

- Нет-нет, вы меня неправильно поняли, не в обиду. Просто удивительно, как такое может быть!

- Он обратился к очень могущественным силам, вызвал что-то столь мощное, что поддерживает в нем жизнь все это время.

- Могущественные силы? Какие?

- Ты, скорее всего, еще не готов это понять. Потому что невежественен. Хотя наверняка сам уже с ними сталкивался. Я чувствую это по той энергии, что исходит от тебя, от этого уже не избавиться.

При этих словах холод пробежал по телу Джимми.

- Ладно, - перевел он разговор, - давайте вернемся к Портному. Где его можно найти? Что за имя такое странное? И что за "Настоящие Ткани"?

- А ты сам-то как думаешь? Есть только одна настоящая ткань. Она покрывает сущее – оболочка реальности. Из нее сделано все в нашем мире, и с ней работает Портной.

- Подождите, сейчас мы с вами точно на разных языках говорим. Вы