– Мне нужно влезть в его сарай, – пояснила я. – Но ты права, можно нарваться на крупные неприятности. Лучше подождем их здесь. А если не будет, к рассвету я все же наведаюсь на стоянку Дэна.

– Успехов тебе желаю, – съязвила Наташка. – Нормально! Ранним утром заявишься к вернувшемуся с добычей мужу и объяснишь ему, что провела ночь в сарае у чужого мужика! Нет, я определенно не понимаю, что со всеми нами делается? Такое впечатление, что этот особняк источает безумие. И оно прет со всех сторон, сжимая нас в железное кольцо. Ты можешь хоть что-нибудь объяснить?

– Не ори! Кажется, мы вляпались в очередную неприятность, но разобраться во всем очень трудно. То, что я сейчас скажу, – не очень вам понравится. Самое главное, не знаю, стоит ли делиться своими открытиями с Димкой и Борисом, не говоря уж о ребятах. Вдруг это действительно плод моего больного воображения? – Я вскочила и рывком открыла дверь в коридор. Он был пуст. На цыпочках прошла в холл и выглянула в окно. Лавочка была пуста. Вернувшись назад, подергала за дверь комнаты Дульсинеи – закрыто. Дверь Наины легко поддалась и беззвучно открылась. Комната была пуста. Немного постояв у входа, я вернулась к себе. Мои девицы даже не сменили положения. Сидели и хлопали подкрашенными ресницами, таращась на дверной проем.

– Значит, так… – начала я и опять прислушалась. Алена автоматически вжалась в кресло, Наташка открыла и закрыла рот – наверное, забыла слова.

– Кто-то там тихонько шляется, – приложив палец к губам, прошептала дочь.

Я опять вскочила и понеслась в холл. За мной летела Наташка. В коридоре по-прежнему никого не было. На всякий случай выглянула в холл. Стало ясно, что если кто-то и прятался, то на нем была шапка-невидимка. Застыв на месте, мы немного постояли, напряженно прислушиваясь к шорохам. Я успела заметить, что подруга собралась в разведку основательно: в качестве оружия прихватила с собой градусник. Обсудить это дело мы не успели – из коридора донесся явственный звук: «тук-тук-тук», затем последовал какой-то шорох, и Аленкин напряженный голос позвал меня…

В следующую минуту Наташка чертыхалась, я облегченно хихикала, а ежик, возившийся в кучке макулатуры рядом с печной дверцей, тарахтел, как трактор.

– Ленусик, вылезай: отбой! – протрубила подруга. – И прихвати какую-нибудь тряпку…

Дверь приоткрылась, из нее высунулась Алена с моим халатом, надо думать, стилизованным под тряпку, и напряженно уставилась на темный копошащийся комочек.

– Е-е-жик! – радостно пропела она. – У, ты моя маселюпочка!

– Нашла «маселюпочку»! Это шпион! – Наталья отдала мне градусник, забрала у Алены халат. – И мы его разоблачи-и-и-ли. Иди домой, скотинка! – Подруга айкнула, уколовшись о плотный шарик, но закатила его в халат. – Пойдем к семье, блудный сын. Ир, а ты пока поправь все эти газеты для растопки. Наверное, Дульсинея складывала. Ленусь, отбери у матери градусник и положи на место. Мы с ним на зверя ходили. – Отдав распоряжения, Наталья потащила ежика на улицу, уговаривая, что ему там будет лучше. Здесь же есть одна ненормальная, которая шляется по ночам и в лучшем случае может отфутболить сына леса, куда получится. Худший вариант я вообразила сама. И поежилась.

Аленка, сменив шорты на джинсы, убежала на улицу, а я, оглядев как следует все уголки в поисках возможных отпрысков ежиного семейства и не обнаружив их, принялась укладывать газетную стопочку. Под руку попалась пара мелких обрывков цветной фотографии. Меня они так заинтересовали, что я забыла про спецзадание. Встряхнув пару газет, получила дополнительные кусочки и, воровато пригнувшись, принялась пихать их в карман, радуясь, что никто не мешает. Полученная травма сразу же напомнила о себе. Шишка на правой брови тюкала и стрелялась болью. Я торопилась, руки немного тряслись. Учитывая хроническое невезение, в этот момент надлежало появиться Юльке. Быстро уложила газеты обратно, добросовестно их перетряхивая. Но больше ничего интересного не выпало. Теперь мне требовалось только одно – полное одиночество. Если бы еще со мной считались!

– Ма-ам! Куда ты пропала? – Я поднялась и пошла навстречу дочери, на ходу сочиняя содержание интересной заметки, попавшейся в газете. – Мы нашли ракетки и волан для бадминтона. Не хочешь доконать свои килограммы спортом? Мне просто больно хромать, а Наталье Николаевне нужна компания. Ежик ее уже не устраивает.

– Нет, я лучше прогуляюсь к озеру. А тебе лучше экономить силы для завтрашнего дня. Не трепи зря ноги.

– Да я и при всем желании не смогла бы этого сделать. Как ни прискорбно, но пойду намажусь зеленкой. А потом посмотрю телевизор. Он, оказывается, есть в этом доме – на втором этаже. Юлька обещала спустить его в холл, где он, кстати, раньше и стоял. Просто Дульсинея Петровна была ярой противницей этого ящика – он ее раздражал. Надо же! У Наины был жесткий конкурент! Ты, надеюсь, ненадолго и не одна пойдешь?

– Конечно. Разве ж Наталья отпустит?

Алена удовлетворенно кивнула и похромала в комнату. Одна нога вообще не гнулась, как у настоящего полковника в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!», на вторую она основательно припадала. Бедный мой беззащитный ребенок!..

На лавочке с закрытыми глазами, задрав физиономию вверх, раскинув руки и вытянув ноги, загорала Наташка. Рядом аккуратно лежали ракетки. Юли и Наины не было.

– Они ушли гулять, – нехотя процедила утомленная солнцем подруга, наблюдая за мной прищуренными глазами. – Садись… Да не с этой стороны – здесь ракетки. С другой. Мне уже целых пять минут не дает покоя одна мысль: а ведь Валерий действительно собирался утопить Юльку. Все-таки ты права – дыра в лодке не могла образоваться сама собой. Юлька, дура наивная, думала, что он ничего не подозревает о ее подпольных любовных похождениях. Но этот козел все прекрасно знал. – Наташка открыла глаза и выпрямилась, поджав ноги. – Только одно не пойму, что за дикость такая? Обязательно утопить человека. Вот скажи мне: стал бы тебя Димка топить, душить или… ну, есть и другие способы, узнав, что ты ему наставила рога?

– Это невозможно! – рассердилась я.

– Вот то-то и оно!

– Я имею в виду, невозможна моя измена…

– Можно подумать, я тебя на нее толкаю! Хорошо, давай поставим на Димкино место Бориса… Впрочем, Борис вообще не имеет никакого права тебя топить… О чем это я? Видишь, как влияет фингал под глазом на процесс мышления? Ну ладно, чтобы не путаться, остановимся на том, что все мужики козлы! А Валерий – подлая натура. Вида не показал, что выследил женушку. Вот и решил устроить ей проводы – в последний путь, так сказать. И сам удрал, чтобы особо не расстраиваться… Но, очевидно, мысль об удачной реализации его плана не давала покоя. Сидела в голове, как шило в заднице, и требовала подтверждения. Вот он ночью и приплыл. А милая женушка спокойно – а может, и не очень, не важно – дрыхнет в супружеской постели. Вот он с досады пришел пожаловаться мамочке. Та все равно ничего не понимает. Сбросил курточку, поплакал ей в подушку и ушел восвояси. Дульсинея все это слышала и отправилась читать нотации приемной дочери – до чего довела собственного мужа. Вот у них скандал и разгорелся. Юлька спросонья обнаглела и посоветовала мамочке не лезть в ее личные дела. Та пригрозила покинуть дом и покинула, увидев, что Юльку это не испугало. А что ей пугаться? Была бы одна, а то тут такая команда помощников. Правда, слегка покалеченных, но все равно…