Ян держал ее за запястья и порывисто дышал, приближая свое лицо.

– А я вот возьму сейчас… зацелую тебя до смерти всю, целиком… – Голос его оборвался, и он продолжил хрипло: – А вместо продолжения – отправлю домой!

– Ну… ты же не последний… – Кира попыталась улыбнуться.

– Не последний. Но могу. Чтобы ты почувствовала себя на моем месте.

– Ну, Ян! Ну все хорошо! Теперь все будет хорошо!

– Что будет хорошо? Ты по-соседски будешь иногда навещать меня, чтобы реализовать свои эротические фантазии?

– О чем ты?!! Ян, я пришла к тебе…

– Вот об этом, Кира. Я не хочу суррогата, а настоящих отношений ты не сможешь мне дать.

– Смогу. Ян… – Она уже дрожала вся: от макушки до пят. Да, когда этот мужчина находится рядом и смотрит ТАК – трудно думать о чем-то другом…

– Врешь! – Он вскользь коснулся губами ее шеи, и Кира непроизвольно вскрикнула. Ей показалось, что она обожглась. Каждая клеточка кожи кричала: «Я желаю его! Я очень сильно желаю этого мужчину!».

– Ян, – прошептала она срывающимся голосом. – Я пришла повторить ту ночь. У меня никогда раньше не было таких ночей.

– Правда?

– Правда!

Ян впечатал ее в стену, прижимаясь всем телом, и она ясно почувствовала, как он возбужден.

– А, впрочем, черт с тобой!

– Да!

– Мне все равно.

– Да!

– Мне все равно, кого ты любишь, мне все равно, с кем ты спишь, но сегодня ты будешь только моей!

– Да! Я-а-ан! – Кира попыталась обнять его, но он крепко держал ее руки, разведя их в стороны и прижав к стене, словно она была пленница.

– Сегодня… я буду делать все, что мне нравится! И что тебе нравится… Я же помню, что ты любишь… – Он целовал ее так, что Кира рассыпалась на тысячи мелких кусочков.

– Ян! О-о-о, Ян! Я всегда буду твоя!

– Мне все равно, мне все равно… – рыча, повторял он, словно заклинание, одной рукой удерживая обе ее ладони на стене, над головой, а другой – расстегивая домашнюю рубашку у нее на груди. – Я хочу тебя всю целиком!

– Ян.

– Кира.

…И у них была целая ночь, а потом еще – целый день и снова ночь любви. И оба знали, что впереди еще – тысячи таких ночей и дней, когда хочется видеть только одного человека из целого мира, хочется целовать и ласкать только его… И им было хорошо и свободно, никто не слышал и не мог потревожить их страстный, неудержимый и безрассудный диалог… Диалог двух любящих тел.

Кира забыла обо всем, что так долго мучило ее и так больно закончилось. Сейчас она просто любила Яна. Желала, получала, удовлетворяла и отдавала, но при этом – любила… Они были измотаны, переполнены, но ни в коем случае не пресыщены друг другом…

Кира проснулась первой и долго с нежностью смотрела на спящего любимого мужчину. Он был так безмятежен, так беззащитен во сне! Не в силах противостоять искушению, она наклонилась и поцеловала его.

– Девочка моя любимая, – прошептал он и проснулся. – Кира!..

– Как ты сказал? – тихо спросила она.

– А как я сказал? Я назвал тебя по имени.

– А еще?

– А еще – не знаю. Я спал.

– Я знаю, – проговорила она тихо, взяв его лицо в свои ладони. Так когда-то она держала голову Дэвида, но сейчас совершенно искренне забыла об этом!

– Что ты знаешь? – Он почему-то тоже начал говорить шепотом.

– Я люблю тебя, Ян.

– Что?!!

– Я. Тебя. Люблю. – И она поцеловала его в губы.

Лицо его побледнело, как тогда, когда она призналась, что любит другого.

– Ну что с тобой?

– Ты это говоришь мне? Ты меня ни с кем не путаешь?

– Да, тебе. – Она улыбалась. – И мне тоже все равно, что ты думаешь, но с этого дня я буду преследовать тебя всюду, пока ты не начнешь отвечать мне взаимностью!

– Кира!

– Правда.

Они долго смотрели друг другу в глаза: Ян с подозрением и надеждой, а Кира с веселой безмятежностью. Наконец он улыбнулся и привлек ее к себе:

– Я сам буду преследовать тебя всюду, если ты вздумаешь сказать, что это была шутка.

– А это была не шутка. Надеюсь, что и ты говорил правду, когда бормотал во сне.

– А что я бормотал?

– Ты сказал: «Девочка моя любимая». Это – про меня?

Ян улыбался и молчал, откинувшись на подушку.

– Ну? Ты пошутил?! – Кира притворно нахмурила брови. – Или вспомнил кого-то еще?

– Может быть.

– Эй! Я тебя сейчас задушу подушкой!

– Ну… Как это называется…

– А ты скажи как есть.

– Девочка моя любимая! Это была правда. И это всегда будет правдой. Разве ты еще этого не поняла?..

В воскресенье утром позвонила пани Ижек и заявила, что желает видеть Киру в гостях, в деревне под Нимбурком, откуда, собственно, и началась история с яблоками. Вчера семья Киры и несколько приезжих родственников тоже собиралась в тех краях, чтобы отпраздновать пятидесятилетие папы. Кира так и не попала на праздник, будучи чрезвычайно занятой выяснением другого важного вопроса: где они с Яном будут жить – на третьем или на четвертом этаже. Всю субботу они, пугая соседей, ходили по лестнице туда-сюда и спорили, где лучше. У Киры было уютней, а у Яна – широкая кровать.

Пани Ижек положила конец их распрям, заявив, что сама поселится в обеих квартирах, если они немедленно не приедут к ней в деревню сегодня или завтра.

– Значит, с нашей замечательной бабулей вы подружки? – спросил Ян, положив трубку после таинственного пятиминутного перешептывался с пани Ижек.

– Я бы не стала называть нас подружками… Хотя она мне нравится. Боевая старушка! А когда она успела тебе об этом сообщить? Сейчас?

– Нет, сразу, как вы вернулись. Она живет у мамы с папой, а мне частенько названивает. Я у нее – любимый внук.

– Да-да. Она нас с тобой уже заочно просватала.

Ян улыбался, обнимая ее:

– Видишь, какая она прозорливая! – Он немного помолчал. Видно было, что его мучил совсем другой вопрос. И Кира уже знала какой.

Она нежно прижалась к нему, сплетая пальцы на их руках, как он любил.

– Ян. Она все рассказала мне про… тебя и Дэвида. И давай мы больше не будем говорить на эту тему никогда.

– Выходит, ты ошибалась?

– В чем?

– Когда говорила, что сильно любишь его.

– Ошибалась.

– Потому что два дня назад ты сказала мне эти же слова.