Вел он себя нервно, хотя при таких обвинениях заволновался бы любой. Но другой бы вытаращил глаза и спросил, в своем ли вы уме, граждане начальники? Какая дочь, когда у меня, кроме жены, и контактов-то с другими женщинами отродясь не было. А это сразу про адвоката и про то, что не произнесет ни слова. Именно так ведут себя преступники, которые понимают, что их приперли к стенке или вот-вот припрут.

– Скажете, Альберт Германович, скажете, – пообещал Соколовский и подошел к двери.

При виде вошедшей в кабинет Ивановой Ковалев вскочил со стула, потом тут же опустился на него. Женщина охнула со стоном и бросилась на него, как фурия. Соколовский бросился между ними и успел оттащить женщину, которая расцарапала Ковалеву щеку.

– Сволочь! Тварь! – Иванова вырывалась из рук оперативника, бросая обвинения. – Зачем ты убил мою Лисочку?

– Ну? Что теперь скажете? – спросил Жека.

– Я ее не убивал! Я всегда помогал ей, с самого рождения и до совершеннолетия Василисы отсылал тебе деньги! Нет, скажешь?

– Отсылал… Да лучше мне было тебя самого послать куда подальше! – стиснув зубы, ответила женщина.

– Зачем же вы нам врали? – спросила Вика Ковалева. – Неужели думали, что мы ничего не узнаем? Вы вроде не похожи на глупца, Альберт Германович.

– А что мне оставалось? – устало ответил мужчина, стирая кровь с расцарапанной щеки. – Витя и жена ничего не знали. Хотя, конечно, рано или поздно все открылось бы. Особенно после того, как она, – он кивнул на Иванову, – недавно явилась и потребовала миллион, обещая все им рассказать.

Все вопросительно посмотрели на женщину, но женщина, не моргнув глазом, сразу перешла в атаку:

– Какие деньги? Какой миллион? Что вы слушаете этого убийцу?

– Э-э, нет. – Ковалев поднял указательный палец и повел им из стороны в сторону. – У меня все квитанции на отправленные деньги собраны. Дома в сейфе лежат, могу показать.

– Крохобор, – насупилась Иванова, – даже бумажки на подачки свои скопил!

– А что насчет миллиона? – спросил ее Соколовский.

– Не знаю я ни про какой миллион! – отмахнулась женщина.

– Ладно, будем разбираться в ситуации, – закончила Родионова. – Вы, Ковалев, будете под подпиской о невыезде. И вы, Ирина Андреевна, пока здесь побудьте – не возвращайтесь домой.

– Не поняла. Где – здесь?

Соколовский вытащил из бумажника пятитысячную купюру и протянул Ивановой:

– Здесь рядом есть неплохой хостел. Советую остановиться там.

Соколовский вышел с Жекой на улицу, слушая, как тот рассказывает о своих опасениях и страхах. Жека ел булку, вгрызаясь в нее как-то уж очень нервно.

– …Я сам не свой теперь хожу, понимаешь? Он мне контракт выкатил, а я еще до конца не решил, хочу я жениться или нет!

– Мне кажется, этот вопрос за тебя уже решили, – задумчиво ответил Игорь, посмотрев на ночное небо.

– А вот я, между прочим, еще не решил – нравится мне это все или нет!

– А если подумать? – с усмешкой повернулся к нему Соколовский.

Аверьянов уставился на него, потом снова стал грызть булку, хмуря брови. Игорь ждал, пока мыслительный процесс закончится (и чем он закончится).

– …Ну, наверное, нравится, – все-таки сказал Жека. – Нина девушка хорошая, и вообще… Но зачем контракт сразу под нос совать!

– Человека можно понять, – неопределенно пожал плечами Соколовский, – беспокоится за дочь.

– Так что с ней станется?! Я же не арабский падишах! Не увезу ее в Саудовские Эмираты…

– Аравию, – поправил его Игорь.

– Чего?

– Саудовская – Аравия. Эмираты – Объединенные Арабские. Это разные страны, – терпеливо объяснил Соколовский.

– Да хрен с ними, – махнул рукой Жека. – Короче, я же всегда под рукой, ну не понравлюсь – прогонит меня, но зачем бумаги какие-то подписывать?

– Ты их внимательно прочел?

– Внимательно! – буркнул Жека, снова накидываясь на свою булку. – Страницы три, и бросил в ужасе.

Родионова вышла, поправляя на плече сумочку. Королев явно спешил ее догнать. Кажется, там у них наедине произошел какой-то разговор, который Вика продолжать не хотела. По крайней мере, так Соколовскому показалось.

– Даня, съезди и поговори с соседями Ковалева, – сказала Вика, – я опрошу соседей Ивановых.

– Я тебя отвезу, – предложил Соколовский.

– Не отвезешь! – рыкнул Королев и сделал шаг вперед.

– Может быть, я сама решу, что мне делать? – осадила всех Родионова. – Соколовский, Аверьянов, остаетесь в отделе.

С улицы ко входу свернула машина с шашечками на крыше, и водитель, высунувшись в окно, спросил, кто заказывал такси. Вика еще раз хмурым строгим взглядом окинула подчиненных и села в машину.

– На вокзал, – скомандовала она.

Старая двухэтажка терялась в глубине небольшой улицы среди таких же невзрачных домов. Родионова перешла проезжую часть улицы, прикидывая, в каком из двух подъездов находится нужная ей квартира Ивановой. К ее огромному изумлению, она увидела Соколовского, который прогуливался возле первого подъезда и явно что-то прятал за пазухой.

– Игорь, ты невыносим! – вздохнула Вика.

– Жека и один там справится, а я, между прочим, уже с жильцами поговорил.

С этими словами Соколовский протянул Вике цветочек, который осторожно извлек из-за пазухи. Вика не приняла цветок, продолжая смотреть на Игоря с осуждением.

– Никто ничего интересного не рассказал, – продолжил говорить Соколовский как ни в чем не бывало. – Кроме Натальи Петровны.

– Наталья Петровна? – не поняла Вика, только теперь начиная вслушиваться в слова Соколовского.

– Она в магазин отошла, сказала, что скоро будет. А вон, кстати, и она. – Игорь показал на женщину лет шестидесяти, которая шла по тротуару с сумкой на колесиках.

Наталья Петровна не особенно удивилась тому, что помимо молодого человека ее теперь ждала еще и женщина, представившаяся капитаном Родионовой. Наверное, это льстило ее самолюбию. Ведь она была сейчас очень важным свидетелем, источником важной информации. Благодаря тому, что она все обо всех знает, полиции будет легче работать. И когда Родионова попросила ее повторить все, что она рассказывала лейтенанту Соколовскому, Наталья Петровна согласилась беспрекословно.

– Это про Мишку Колесова, что ли? Ходит он к Ирине. Уже, почитай, с год. Выпивают иногда, но умеренно, без драк.

– Этот Колесов, он местный?

– Местный, местный… – заверила женщина. – Бездельник. И вот дня три тому… или четыре… иду я в хозяйственный, веник покупать. Иду я и вижу: вон там, у забора, стоят Мишка и Василиса Иринина и ссорятся.