Когда я ухожу с первого собрания, меня не покидает ощущение, что все советы касаются уловок, выработки различных тактик и использования лазеек для улучшения статистики. Эти люди утверждают, что прибегают к подобным приемам, преследуя благую цель улучшить результаты учеников и повысить их шансы на хорошую жизнь.

Однако жизнь зависит не только от отметок, и мне кажется, что отправлять детей на экзамены без подготовки аморально.

Учителя, присутствовавшие на встрече, были полны энтузиазма не потому, что им действительно все это нравилось, а потому, что испытывали колоссальное давление со стороны Бюро стандартизации образования, работы с детьми и навыков. Они вынуждены достигать все более высоких результатов. Организация, созвавшая учителей, рассказала им, как этого добиться. Если бы школы не обращались к ней за помощью, учителя не узнали бы об этих лазейках. За энтузиазмом скрывалось облегчение от того, что они смогут защитить свои школы от чрезмерно завышенных ожиданий. Я стал учителем не для этого и по пути домой чувствую разочарование и отчаяние.

Выводы в рисунках

Я проверяю работы десятиклассников. Им нужно было прочитать рассказ об убийстве и ответить на несколько вопросов на понимание прочитанного. В рассказе написано, что во время допроса один из основных подозреваемых неуклюже переступал с ноги на ногу и обильно потел. Учеников спрашивают, какие выводы они могут сделать из его поведения. Большинство пишет, что он нервничал и испытывал дискомфорт под давлением следователя, и таким образом автор намекает на его виновность.

Одна девочка развернула страницу горизонтально и нарисовала несколько человечков с палочками вместо туловища и конечностей. У одного из них стекают со лба капли пота. На него указывает большая стрелка, рядом с которой написано: «Это сделал он». Это меня развеселило.

И снова Гоув

Давайте вернемся к нашему общему другу Майклу Эндрю Гоуву. Будучи министром образования, он внес значительные изменения в преподавание грамматики в школах. Сначала я, пожалуй, похвалю его.

Думаю, он был прав, что нужно больше внимания уделять орфографии, пунктуации и грамматике. Ими слишком долго пренебрегали в пользу творческого письма и заданий на понимание прочитанного. Я вовсе не хочу сказать, что письмо и упражнения неважны, просто без владения основами языка с ними не справиться. Я согласен с Гоувом в том, что, выпуская во взрослую жизнь детей, особенно неблагополучных, со слабыми навыками письма, мы оказываем им медвежью услугу.

Однако, как это часто бывает, плохое исполнение превращает хорошую идею в неудачную шутку. Первой ошибкой правительства была разработка нового специального теста на орфографию, пунктуацию и грамматику. Его стали сдавать десяти-одиннадцатилетние дети в выпускном классе начальной школы в рамках Стандартных оценочных тестов, которые сдаются в два этапа: первый – в семь лет (тесты! в семь!), а второй – в 10–11.

Правительству нравятся тесты, потому что они дают статистику и позволяют следить за учителями. Ему нет дела до того, что дети, чей последний год в начальной школе и так полностью посвящен подготовке к экзамену, испытывают дополнительное давление. Кроме того, содержание теста слишком сложное, до абсурда.

Предполагается, что дети в таком возрасте должны уметь определять придаточные предложения образа действия. Многие взрослые люди окончили школу и университет, понятия не имея, что это такое.

В Национальной учебной программе говорится, что эти предложения «характеризуют способ совершения действия». Детям точно все станет понятно.

Но это еще не худшее. Хотя дети сдают этот экзамен в конце начальной школы, Национальная учебная программа требует, чтобы они умели определять придаточные предложения образа действия с четвертого класса, то есть с восьми-девяти лет. В семилетнем возрасте они должны отличать сложносочиненные предложения от сложноподчиненных, в восьмилетнем – уметь находить определяющее слово, а в преклонном возрасте девяти лет знать модальные глаголы и относительные придаточные предложения. Я не представляю, как учить этому таких маленьких детей!

Этот бессмысленный акцент на терминологии, а не на развитии актуальных и полезных навыков письма, был бы смешным, не будь он таким грустным. Вспомните Шона, который однажды достал сочинение из мешка со спортивной формой. Нужно ли ему знать, как обозначать придаточные предложения и определяющие слова? Нет, ему необходимо сосредоточиться на заглавных буквах и точках.

Учителя средних и старших классов сталкиваются с проблемой того, что ученики приходят к ним с поверхностными знаниями грамматической терминологии. Им знакомы термины, неизвестные многим взрослым, однако все мои коллеги, с которыми я говорил, считают, что навыки письма таких детей на очень низком уровне.

Был ли Майкл Гоув особенно плохим министром образования? Я думаю, что он просто был более проактивным, чем его непосредственные предшественники и преемники. Другие были относительно довольны существующим порядком и действовали довольно мягко, но неэффективно. Однако Гоув был намерен значительно изменить систему образования, не обращая внимания на мнение и опыт учителей. Он занимал должность министра всего четыре года, но мы до сих пор ощущаем последствия его деятельности. Его работа – яркий пример хаоса, который политик может внести в жизнь учеников и учителей, а также в стабильность системы образования.

Свадьба

Зои выходит замуж в красивом отеле в Кембриджшире. Это маленькая церемония, наполненная любовью, поэзией и близкими людьми. Зои и Дэн великолепно выглядят и целый день улыбаются. Они пригласили фокусника, который ходит среди гостей. Мы с Зои удивленно ахаем, когда выбранная нами карта оказывается в кошельке, который все это время был в моем кармане. На церемонии мне предоставляется возможность зачитать отрывок из «Отверженных» Виктора Гюго:

«Можно отдавать, не любя, но нельзя любить, не отдавая. Великие дела любви совершают те, кто привык творить маленькие добрые дела. Мы прощаем, пока любим. Любить – это знать, что даже в одиночестве ты больше никогда не будешь одинок. Высшее счастье в жизни человека – сознавать себя любимым, просто потому, что ты есть и, скажем, вопреки самому себе».

Безопасный секс

Рейчел, учитель театрального искусства, рассказывает нам о своем утре. Она сидела за последней партой, когда у ее десятого класса был урок сексуального просвещения. Его проводил приглашенный специалист, он рассказывал об опасностях незащищенного секса. Ближе к концу своего выступления он сказал детям:

– На самом деле есть только один способ наверняка избежать нежелательной беременности или инфекций, передаваемых половым путем. Этот единственный способ (драматичная пауза) – воздержание. Кто-нибудь знает, что это такое?

Наступила долгая тишина, последовали приглушенные обсуждения за партами. Мальчик, искренний и милый, поднял руку. Он не стремился всех насмешить, а действительно размышлял, в чем может заключаться этот способ, и был готов дать ответ.

– Это когда мужчина сует пенис в ухо женщины? – сказал он.

Рейчел позволила себе тихонько посмеяться, надеясь, что взрыв хохота заглушит ее смех. Она ошиблась. Услышав ответ,