из Гарри Поттера носит? Может она в секту вступила? Может уже нужно спасать заблудшую душу, пока не поздно?

К вину не хватало сыра. Галя вызвалась пойти на кухню и сделать нарезку.

– Ты что это творишь? – спросила Антонина, застав девушку в странной позе. Она наклонилась над сырной тарелкой, шептала заклинания и манипулировала "волшебной" палочкой, которая обычно торчала из кармана её широких штанов.

– Не твоё дело. Сама-то зачем явилась?

– Захотелось ещё орехов и мёда к вину. Так на приёмах подают. И всё-таки… чем ты занималась? Ну, просто интересно.

– Хочу его приворожить, – сказала Галя с вызовом.

Антонина сжала губы и кулаки, но промолчала. Когда женщины вернулись на террасу, единственный кавалер уходил со словами "что-то мне нехорошо, спать хочется, вы давайте здесь, девчонки, без меня". Галя было метнулась за ним, сказку на ночь почитать, колыбельную спеть, да мало ли что мужчине понадобится, но Антонина придержала её в дверях.

– Оставь его. Давай ещё выпьем. Вино больно хорошее.

– А давай, – сказала девица. Никуда он от неё не денется.

И как давай распространяться о том, как она будет счастлива с Валерой; что пусть он и постарше её, и мужик вроде непрезентабельный, вида простецкого, не с обложки глянцевых журналов, зато такой добрый, хороший, хозяйственный. Молодые парни совсем не такие.

Тоня слушала всю эту тираду молча, запивая вином из бокала. Как будто вливала в себя смелость, разбавляя поднимающуюся ненависть алкоголем. А когда нахальная девица встала, собираясь уходить, не выдержала, догнала, окликнула и толкнула в упругую девическую грудь что было сил. Галя, удивлёно распахнув глаза, упала, ударяясь затылком о низкий металлический стеллаж у самой двери в дом.

Антонина не отвела взгляда, смотрела прямо в глаза умирающей девушке. Сердце колотилось, как будто пустилось в языческую пляску. На губах играла злорадная усмешка. Допрыгалась, стрекоза? Не будешь ты счастлива с Валерой. А я буду.

Регина отпустила руку Синегубовой. Какая страшная женщина сидела напротив, а ведь сразу и не скажешь, не подумаешь, на что она способна. Нежное лицо с первыми морщинками у глаз, легкомысленная рыжая копна, чуть полноватая статная фигура.

– Вы убили из-за Валерия дважды. Неужели он того стоит? – спросила Ростоцкая, потрясённая увиденным.

– О чём Вы говорите? Я не понимаю, – сказала подследственная, нахмурилась, предчувствуя, что и это преступление востроглазая в длинной юбке раскроет, нравится ей это или нет.

– Во время отпуска Шахтиных вы втроём распивали спиртные напитки на террасе. Думаю, там можно будет найти следы крови Галины Ивановой, – обратилась Регина к следователю. – Валерий ушёл спать. А Вы из личной неприязни толкнули девушку, она ударилась затылком о железную тумбу и умерла. Потом Вы замыли пятна крови на досках, завернули тело в плёнку, увезли в лес, закидали валежником и забыли о ней на три года.

Архипов восторженно смотрел на Ростоцкую. Во даёт! Как будто сама присутствовала во время убийства.

– Откуда Вы… – спросила Антонина неуверенно, не закончив вопроса. Запнулась, поняла, глупо спрашивать.

А был ли селезень?

На следующий день под окнами квартиры прозвучал знакомый автомобильный сигнал. Архипов сдержал слово, приехал в назначенное время на чистой машине. Дожди хоть и отступили, но луж в Старграде меньше не стало. Значит, готовился, в мойку заезжал.

– Руслан, а можно мне за городом порулить? – Мирослав сразу потянулся к мужчине с военной выправкой.

– А права у тебя есть? – серьёзно спросил Архипов.

– Пока нет. Ну, я же так, понарошку.

– Понарошку можно. Хочешь стать водителем?

– Ага. Как папа, водителем автобуса.

Сосновка считалась районом Старграда, но на самом деле была деревней, прилепившейся к городу, когда он стал разрастаться. Как и полагается из названия, деревня стояла в окружении сосен. Воздух вокруг пахучий, хвойный – вдохнёшь, как будто смолу облизнул. А за сосновым бором – горы дугой. Регина давно не была в этом районе. Удивилась, как раньше не замечала такую красоту.

– Я заеду за вами через два часа. Или напиши, когда надо забрать. Договорились? – сказал Архипов, закрыл дверь машины и исчез на лесной дороге.

Дом бабы Жени крепкой крестьянской постройки, подкрашенный, с новой ондулиновой черепицей, стоял почти на окраине деревни, ближе к соснам. Перед домом – палисадник с боярышником. Калитка открыта. Сторожевой пёс на цепи зашёлся лаем. Чужаки на его территории. На лай вышла баба Женя.

– Ой, Регинушка, приехала! Проходите, проходите в дом, – запричитала пожилая женщина.

– А можно мы сначала хозяйство посмотрим?

– Да, давайте.

Баба Женя в галошах и жилете крупной вязки поверх тёмного платья повела по двору.

– Вот тут у меня курочки живут. Цыплята, видишь, какие шустрые. Выросли за лето. Тут гуси гогочут.

– А почему тот гусь тёмный и на утку похож? – спросила Аня.

– Это Эминем. Здравствуйте, – сказала Таисия. Подошла тихо сзади к гостям. Вся компания обернулась. – Я маме подарила яйцо. Мне сказали, что оно гусиное. Новая порода. Учёный один презентовал. Оказалось, утка. Эминем считает себя гусем, потому что вырос среди гусей.

– А почему Эминем? – удивилась девочка.

– Это я его так назвала. Белый парень был первым рэпером среди чёрных исполнителей. А этот, наоборот, тёмный селезень среди белых гусей.

– Смешно, – сказала Регина. – Только Аня, наверно, не знает, кто такой Эминем и что такое рэп.

– Я знаю, что такое рэп! – выкрикнул Мирослав, встал в стойку и ритмично задвигался.

Хмм, колёса крутятся, резина трётся.

Пусть тот, кто ждёт – меня обязательно дождётся.

Пусть то, о чём мечтаем мы – по-любому сбудется.

Дорога стелется, колёса крутятся.

– Ничего себе, Мирослав! Откуда ты это знаешь? – спросила Регина.

– Это же Баста. Его все ребята во дворе знают. Он хоть и старый, но лучший рэпер в стране.

– Да… Раньше дочка Эминема крутила целыми днями, теперь вот Баста какая-то появилась, – вмешалась баба Женя. – Ох, уж этот Эминем. Он ведь уже и пару себе нашёл. Во-о-он ту гусыню видите? Его невеста. Никого к ней не подпускает.

– А кто у них родится? – спросил мальчик.

– Надеюсь, что никто. Ещё утко-гусей нам не хватало. Прости, Господи! Ладно, пошлите в дом. Зябко на улице.

В большой гостиной с образами и лампадами в углу ломился от деревенских деликатесов стол, накрытый белой праздничной скатертью. Регина сглотнула, чтоб не захлебнуться слюной. Так аппетитно! Ребята быстро освоились, помыли руки, уселись за стол.

– Вот блины, блины берите фаршированные, – подкладывала хозяйка угощение на тарелки гостей. – Сметанку, берите. Кушайте, мои хорошие.

Аня и Мирослав поели и побежали во двор. Там интереснее.