В сети продолжали спорить о голубях. Машинально я прочитал репост неглупой статьи какого-то биолога, спровоцировавший эпическое обсуждение. Биолог придерживался умеренных взглядов, называл голубей неопасными для здоровых людей, но акцентировал внимание на рисках для домашней птицы и птицефабрик. По его мнению, сизый голубь, который чаще всего встречается в городах, похож на сорняк, который при чрезмерном размножении вытесняет другие породы. Особенно он подчеркивал вред голубей для городских зданий и памятников, указывая, что одна птица производит до 20 кг помета в год (сегодня все помешались на помёте). Воздействие голубей он сравнил с химической атакой, и сослался на европейских опыт, где городских голубей стерилизуют или подвергают эвтаназии. По его оценкам, властям города достаточно тратить всего 5 млн рублей в год на контроль популяции, чтобы за три года свести проблему на нет.

Я долго думал, поставить ли этому репосту одобрительный лайк или раздраженный, но так и не выбрал.

* * *

К пятнице, я собрал целую папку информации о комбинате «Заря», назвав её нейтральным словом «Данные». Вся информация была открытой, но мне казалось, будто я её краду.

Комбинат «Заря» был государственным предприятием. Данные о нём разбросало по информационному полю, как фрагменты осколочного снаряда. Я собирал их обратно в мозаику.

Из «Российской газеты» стала ясна численность сотрудников «Зари» — 98 человек.

Встретилось мне с десяток судебных дел в адрес недобросовестных поставщиков, где «Заря» выступала истцом. Из них следовало, например, что комбинат приобрел трактор с навесным оборудованием, грузовой автомобиль и четырехкорпусной плуг.

Ещё интереснее был сайт госзакупок, где быт «Зари» отражался в наглядном виде. Комбинат покупал офисную бумагу А4 (с файлами-вкладышами), канцелярские товары, триммеры бензиновые, мебель, спецодежду, топливо. Примерно раз в полгода появлялся заказ на «проверку работников службы охраны на пригодность к действиям, связанным с применением физической силы».

Несколько контрактов были посвящены «физико-химическому анализу по общему профилю БС-12 образцов, предоставленных заказчиком». По запросу БС-12 поисковики выдавали проект водного транспорта и маркировку бетонных опор, поэтому слова «профиль БС-12» я записал в загадки.

Целый пласт контрактов был посвящен ИТСО — инженерно-техническим средствам охраны, в числе которых были «проводно-волновые и вибрационные средства обнаружения» и системы охранного телевидения.

В контрактной документации в качестве одного из требований к заказчику фигурировал «доступ к сведениям, представляющим государственную тайну».

Ни один документ даже отдаленно не намекал, что же так тщательно охраняют на комбинате «Заря». Он не делал специфических закупок, которые могли бы выдать профиль деятельности. Был ли он хранилищем, военным объектом или заводом по производству динамита, оставалось неясным.

Этот водораздел не был заметен случайному наблюдателю, потому что формально информации о «Заре» в интернете было предостаточно. Но когда я обобщил весь объем сведений, на месте «Зари» образовалось огромное черное пятно, вдоль границы которого паслись готовые к применению физической силы охранники.

Интернет создает иллюзию энциклопедии всего ровно до тех пор, пока не свернешь с проторенной дорожки, которую он вымостил для тебя из собственных гиперссылок и популярных запросов.

Потом я понял, что всё довольно логично. «Заря» — режимный объект, хозяйственная деятельность которого попадает под закон о госзакупках №44-ФЗ. Вся специфическая деятельность защищена законом о государственной тайне.

Все эти дни я силился вспомнить, что именно говорил о Филино мой отец. Именно его слова создали в моём воображение образ гиблого места, гораздо более мрачного и зловещего, чем реальное Филино. В памяти всплывали лишь фрагменты наших бесед, где отец упоминал поселок вскользь, но говорил ли он об экологической катастрофе или какой-нибудь бытовой трагедии филинцев — я не помнил.

Каждый день я разглядывал спутниковую карту «Зари». Открытость комбината спутниковому окуляру не поддавалась объяснению. Было что-то нелепое и почти ироничное в том, что объект прятал себя на всех графических картах и так бесстыдно открывался на более детальной спутниковой.

Странным было и равнодушие к «Заре» жителей Филино. Леса и мелкие озера вокруг подходили для сбора ягод и рыбалки, а значит, время от времени они должны были натыкаться на странный забор в чаще, спрашивая себя о его назначении. Впрочем, жители, возможно, хорошо знали о недопустимости разговоров о «Заре» с чужаками, поэтому так убедительно включали дурака. Мой дед по отцовской линии работал на режимном предприятии, и когда я спросил отца, чем именно он там занимался, отец лишь пожал плечами:

— Понятия не имеют.

Я тогда возмутился:

— Ты прожил с ним всю жизнь и не знаешь, что именно он делал?

Отец усмехнулся:

— Он ни словом не упоминал о том, что происходит за проходной. Опасно было. Расскажешь ребёнку, ребёнок сболтнет с школе, а дальше сам понимаешь.

И всё же назначение «Зари» становилось мне всё более очевидным. Ничто не противоречило моему первому предположению, которое вспыхнуло в мозгу ещё несколько дней назад.

Комбинат «Заря» — это могильник радиоактивных отходов. Этот вывод складывался из обрывков информации, которые ничего не значили по отдельности, но вместе образовывали стройную картину.

Блогер Илья Садыков упоминал поезда с радиоактивными материалами, которые проходят через Филино и загоняются в тамошние отстойники. Он считал, что они идут транзитом. Возможно, Филино было конечным пунктом.

В прошлом году наши СМИ бурно обсуждали строительство нового могильника на юге области, куда должны свезти на постоянное хранение радиоактивные отходы из других хранилищ, временных. Многие интересовались, о каких именно хранилищах речь, но власти лукаво заявляли, что отходы разного класса опасности хранятся по всей России. Может быть, речь шла исключительно об отходах комбината «Заря», куда их, по советской традиции, свозили без терзаний о том, какой вред местным землям это может нанести.

Железная дорога через Филино шла в направлении крупнейшего в мире комбината «Маяк» по переработке радиоактивных отходов, а значит, расположенный в Филино объект мог использоваться для временного хранения отходов.

Вероятно, территорию отдали под могильник из-за плохой экологической обстановки. Еще раньше земли близ Филино пришли в негодность из-за ракетчиков, расположенных поблизости рудников или экспериментальных гербицидов. Видимо, власти неофициально признали эту землю мертвой.

Но если эта гипотеза верна, вокруг Филино должен наблюдаться повышенный радиационный фон. У меня появилась навязчивая идея отправиться к «Заре» и провести измерения. Это казалось несложным.

Бытовой дозиметр я быстро нашел в прокатной конторе за 500 рублей в сутки, но, почитав описание, быстро понял, что нужно искать прибор посерьезнее. Но и это не стало проблемой: я позвонил бывшему одногруппнику Саша, ныне доценту, и он согласился дать институтский военный прибор ДП-5ВБ, подчеркнув, что это не дозиметр, а так называемый «измеритель мощности дозы».