Наконец Делла соединилась с заместителем окружногопрокурора. Мейсон взял трубку.

– Алло, мистер Гуллинг?

– Добрый день, мистер Мейсон, – в голосе Гарри Гуллинга быломеньше тепла, чем в звуке кубиков льда, звенящих в замороженном бокале. – Мненеприятно, что вы не сдержали срок моего ультиматума.

– О чем вы говорите, черт возьми? – Мейсон вынул из карманачасы. – Ведь еще только без трех двенадцать.

– Да? – спросил Гуллинг.

– А моя клиентка явилась в полицию.

– Она не явилась, – кислым тоном поправил Гуллинг, – а быладоставлена.

– Что вы говорите?

– У вас, конечно, очень хитрое объяснение, старательнообдуманное на тот случай, если бы ей не удалось исчезнуть. Однако, мистерМейсон, если вы намереваетесь играть азартно, то вы должны принять во вниманиетот факт, что азартные люди очень часто проигрывают.

– Я ничего не понимаю.

– Я говорю вам о риске, на который вы пошли.

– Я нисколько не рисковал.

– Это вам так кажется. Во всяком случае, вы проиграли. Акогда человек ставит на карту свое будущее и проигрывает, я называю этоазартом. Но, пожалуйста, вы можете действовать по своему усмотрению.

– Мне кажется, что если вы все проверите, то выясните, чтозадолго до двенадцати Ева Мартелл приехала в полицию на такси, за которое самазаплатила, и заявила, что приехала добровольно, – сказал Мейсон.

– Она действительно появилась в полиции, но не приехала натакси. Ее привез офицер на патрульной машине, случайно схвативший ее, когда онана такси проезжала мимо своего дома, где снимает квартиру с Корой Фельтон. Аехала она в направлении аэропорта.

– Ничего подобного. Такси было на пути в полицию.

– Конечно, – сказал Гуллинг. – Именно так она и заявила. Новодитель такси этого не подтвердил. Она ехала в противоположном направлении.

– А что говорит таксист?

– Когда она села в машину, то велела ему ехать по указаннымулицам, но не сказала конечную точку. Старая штучка – указывать таксисту, кудаему повернуть. В этом случае, если попадаются, то широко раскрывают глаза иговорят, что ехали как раз в полицию. Что касается вас, мистер Мейсон, то выобещали доставить свою клиентку до двенадцати. Как наш противник, выиспользовали слишком много уверток. На этот раз вы нас не проведете. Высогласились доставить девушку в полицию до двенадцати часов. Мы считаем, что вынарушили этот срок. Из того, что нам известно, она могла ехать в аэропорт.

– Это уже нечестно, – не сдержался Мейсон.

– Это соблюдение нашего договора, мистер Мейсон.

– Ну хорошо, – в сердцах сказал адвокат, – теперь я вамскажу кое-что. Пожалуйста, делайте, что вам нравится. Я буду защищать ЕвуМартелл и Аделу Винтерс и устрою самую большую неожиданность, которую вамдоводилось пережить.

– Означают ли ваши слова, что вы действительно хотитепредставлять Аделу Винтерс? – спросил Гуллинг, не сумев скрыть удивления.

– Конечно, – ответил адвокат. – Единственный способ, которымя могу защитить Еву Мартелл, это присмотреть за тем, чтобы защита у АделыВинтерс была действенной.

– У нее нет никаких возможностей защищаться.

– Это вам так кажется.

– Отлично, мистер Мейсон, – в голосе заместителя окружногопрокурора прозвучало удовлетворение. – До сих пор у вас были интересныедостижения в защите обвиненных в убийстве. Думаю, что для нашего учреждениябудет лучше, если за защиту Аделы Винтерс возьметесь именно вы. С большимудовольствием я сделаю все, чтобы вы могли встречаться со своей клиенткой когдавам только захочется. Но, конечно, не забуду сообщить присяжным о нашемдоговоре, и как вы его нарушили. Кстати, одной женщине по имени Мэй Бигли, пригодилисьбы ваши услуги.

– Почему?

– Она имеет дом, в котором сдает комнаты. Этот дом находитсяпо адресу, откуда такси забрало Еву Мартелл. Эта Мэй Бигли утверждает, чтоникогда в жизни не видела Евы Мартелл и никогда не сдавала ей комнаты. Мысобираемся вызвать ее, чтобы она предстала перед Судом. Вы могли бы сказать ейкое-что о параграфе, касающемся даче ложных показаний под присягой.

– Отлично, – сказал Мейсон. – Пришлите ее в мой офис. Я,если захочу принять ее как клиентку, скажу ей, как звучит этот параграф.

– В вашей трактовке?

– Моя концепция может несколько отличаться от вашей.

– Прежде, чем вы закончите это дело, – мрачно предсказалГуллинг, – вы должны будете продумать свою версию права относительно укрываниялиц, виновных в нарушении закона.

– Докажите, что я укрывал, – вызывающе бросил Мейсон. –Докажите это перед Судом. А в следующий раз попытайтесь проявить хотя бынемного доброжелательности при совместной работе.

Он с треском положил трубку на рычаг. Делла с недоумениемпосмотрела на него.

– Что случилось, шеф?

– Вероятно, отвратительная шутка судьбы, – ответил Мейсон. –Один из офицеров, допрашивавших вчера Еву Мартелл, вертелся поблизости ееквартиры и заметил ее в такси. Она совершила ошибку, не сказав шоферу, чтобы оннаправлялся прямо в полицейское Управление. Наверное, немного стыдилась.Говорила ему по каким улицам ехать. Наверное, хотела выйти за несколькокварталов и остальной путь пройти пешком. Вопрос глупой гордости.

– Но ведь Гуллинг поймет это, наверное?

– Гуллинг не понимает ничего, кроме буквы закона, – сказаладвокат. – А больше всего ему хочется обвинить меня в оказании помощипреступнику после свершения преступления. Он наверняка станет утверждать, что япользуюсь юридическими крючками и потому нет повода, чтобы окружной прокурортоже не пользовался ими.

– Думаешь, что тебя действительно обвинят?

– Могут это сделать. Во всяком случае, будут потрясать этиму меня над головой, как дамокловым мечом. Не могут меня ни в чем обвинить, еслине найдут доказательств того, что я имею какую-то связь с укрывательством ЕвыМартелл.

– Что делает Ева?

– Вероятно, пользуется моими советами никому ничего неговорить, кроме заявления полицейскому, который ее арестовал, что она как разследовала в полицию.

– Они вынудят Мэй Бигли давать показания?

– Она уже дает, – невесело усмехнулся Мейсон. – Говорит, чтоникогда в жизни не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей комнаты.

– Но ведь это ложные показания, не так ли?

– Нет, если они не даны под присягой, – ответил Мейсон. –Обвинители вынуждены будут доказать перед Судом, что это ложные показания. Аесть маленькая деталь, касающаяся ложных показаний, которую мистер Гуллинг,похоже, запамятовал.