Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но там тяжелый случай, она хоть и не признается, но капитальная расистка, светловолосых терпеть не может. - Элен накручивает прядь волос на палец, распускает. - Так вот: бабуля эта сразу сказала, что я простовата - черты лица, характер. Не похожа на их породу. Дескать, ЭКО испортило ребенка, обожгло душу. Мои родители ЭКО делали, не знаю, почему не сохранили это в секрете от таких, как она.
Мне только исполнилось одиннадцать, когда начались проблемы с глазами. Отец меня обожал, но даже он засомневался, и согласился провести тесты. Ну, и выяснилось, что я им обоим неродная. Прикинь, какой шок! А потом нашлась родная. Ну, и ясно стало сразу, почему дочка таких талантливых, состоятельных людей - полная бездарность. Это я про себя сейчас. И вовсе не из-за того, что ЭКО рушит ауру. Вон Кристине ничего не разрушило. Она все умеет и может. За что ни возьмется, клянусь, все получается! Костя, а ты меня слушаешь?
Сжимаю ее вспотевшие пальцы, она чуть улыбается. И продолжает:
- Представь, что было бы, если бы я еще и ослепла. Только не подумай, что я сейчас на жалость давлю или на похвалу напрашиваюсь. Ситуация с глазами стабильная. Дай Бог, до старости глубокой доживу зрячей. Главное, следить за состоянием сетчатки, - она тычет пальцем в повязку, из-под которой скатывается слеза. Я кладу ладонь на ее колено, но не с целью домогаться, и она это понимает, накрывает мою руку своей. Я здесь, я слушаю. Мне интересны твои проблемы. Элен продолжает: - Ничего критичного нет, но вот в такие моменты, после обследований, жизнь переоценивается. Ладно, это я уже в дебри полезла. Просто переволновалась. Каждый раз же внутренне готовишься к тому, что ситуация ухудшилась.
Я раньше думала, что для меня самое страшное - ослепнуть. А после того, как познакомилась с тобой, поняла, как, наверное, это страшно для тебя. Твой бы мир стал лишь осязаемым и обоняемым! - Элен поразительно эмоциональна. Она плачет потому, что вообразила ситуацию, в которой меня было бы жалко. - Я много говорю, да? Просто в тишине и в темноте страшно становится. Будто в космосе одна болтаюсь. Ты читал Краусса? Элементы, из которых мы состоим: кальций, магний, железо и так далее - все они раньше принадлежали нескольким звездам. И после огромных взрывов рассыпались по Вселенной, как тысячи бусин, разлетелись во все стороны, перемешались. Только представь себе это, Костя! Возможно, в моей левой руке большинство атомов одной звезды, а в другой - той самой, что от первой за миллионы километров находилась. Может, поэтому иногда одних людей так тянет к другим: у них больше одинаковой звездной пыли. Фантастика.
Мы обычно в таких ситуациях с Ирой о всякой ерунде болтаем без остановки. Не молчать ведь. О черных дырах, звездах и других галактиках. Я обожаю астрономию. Если хочешь, давай сходим в планетарий как-нибудь, я тебе все-все расскажу.
Костя, в последние месяцы Крис живет… - она делает паузу, колеблется. И я уже понимаю, что хочет сказать: - «Данте». Я залезла в ее телефон, прочитала переписки. Они называют вас «первым потоком». Считают себя - «вторым». Костя, они пытаются выяснить, какими таблетками те ребята потравились! Что, дескать, идеальный состав, легкая смерть без боли, переход в лучший мир.
Я не могу ее отпустить! Когда от меня, полуслепой бездарной одиннадцатилетней девочки, пытались отказаться, спихнуть, как бракованный товар, друг другу сразу две семьи, которые одновременно передрались из-за Кристины, она - единственная, кто заботился обо мне. Странно, да? Я должна была бы ее ненавидеть за успешность и уникальность, за любовь к ней обеих моих мам, но волей судьбы именно Крис помогла мне пережить то странное время. Мы даже спали вместе, обнявшись, потому что моя болезнь прогрессировала, я почти ослепла. Потом я пыталась из дома убежать, но она нашла меня на вокзале. Представь. Никому не сказала, что заметила мое исчезновение, - а никто и не хватился, всем плевать было. Крис собрала свои вещички и притащилась ко мне. Дескать, ты уедешь - и я уеду с тобой. К черту обе наши семьи.
Мы с ней оказались в эпицентре всех этих экошных разборок с подменой эмбрионов, объединились и только так смогли переварить происходящее. Я не могу ее бросить, Костя. Мы как близнецы, связаны на всю жизнь. Ты вернешь мне ее?
***
Я пишу Антону: «Расскажи мне сейчас все, что нарыл про Элен. Ее настоящие ФИО, паспортные данные. Любую информацию». Он отвечает: «Нет».
Я пишу ему: «Мне тебя шантажировать? Если ты этого не сделаешь, я отказываюсь расписывать седьмой этап. Я не шучу. Нахрен уничтожу наработки».
«С ней все нормально, с «Данте» она не связана», - отвечает Антон.
«Напиши ФИО. Ты ведь знаешь, что она не просто девочка из общаги. Ты должен был все о ней выяснить».
«Зачем? Все, что тебе о ней нужно знать, - она хороший переводчик и хочет тебе помочь. Она неопасна».
«Мать твою, Антон, мне нужно знать о ней все».
«Так спроси сам. Личная информация на то и личная, что никому о ней знать не следует».
«Кроме тебя, да?».
«Raza, я тебе ни слова не скажу. Разбирайся сам. И проблемами с диздоками седьмого этапа меня не пугай, сам на эти деньги живешь».
Что и требовалось доказать. Воплощение честности и невинности - Антон Игоревич свято хранит неприкосновенность личности, о которой сам вызнал все от и до. Когда он просит меня пробовать игры конкурентов, писать на них разгромные анонимные рецензии, выкидывать в сеть коды прохождения, - это нормально в его понимании. Бизнесмен хренов.
- Из мальчишки, оставившем письмо с фотографией на лобовом «Ровера», ничего толком вытянуть не удалось. Какая-то женщина в платке попросила это сделать, дала денег. На камеры она не попала, - говорит Алексей, что-то напряженно читая в телефоне.
Пожимаю плечами. Так и знал, что тухло в этой ветке.
- Расскажи лучше, тебе вчера перепало с Элен? - с энтузиазмом интересуется Рок.
Я сижу на крыльце дачи, кидаю Акцио палку, которую он тут же приносит. Элен где-то в общежитии планирует мою встречу со своей подружкой-геймером, грезящей о «Данте». Я жду новой атаки, которая не следует, если не считать регулярного спама на телефон и почту. На дачу не суются. Боятся. Ожидание настолько нервирует, что хочется сбежать от опеки и нарваться самому.
- Прочешем, мейби, пейнтбольные клубы? - задумчиво тянет Рок. - Делать-то все равно нечего. Может, кто-то тебя узнает и выдаст это.
Элен
Целая ночь прошла после процедуры, а я все не могу перестать радоваться возвращению зрения. Кажется, что картинка перед глазами стала четче, а окружающий мир - ярче, оттого притягательнее.
Я разглядываю из окна коменданта припорошенный снегом мусор в выцветших бледно-зеленых контейнерах; подхваченные ветром, несущиеся к верхушкам деревьев прозрачные пакеты. И силюсь задавить приподнимающую уголки губ навязчивую улыбку. Совершенно несвоевременную.
Последние сутки только и делаю, что обнимаюсь. С ним. Господи, просто так обнимаюсь. Вида, что это приятно, не подаю, подумаешь, ерунда какая. Но он тянется, и я замираю. Просто моменты, просто ловлю их, чтобы вспоминать потом, когда наедине с собой останусь. Выделю особые минутки. Рядом с ним всегда тепло, и пахнет он замечательно. А когда касается меня, внутри что-то сжимается, аж кончики пальцев покалывает от эмоций, так много их в эти секундочки.