– Ну а как же Наппадон? – засомневалась Ум. – У него всего лишь скромный магазинчик на Чатучаке… Сильно богатым он не выглядит.

– Ага, – Огневский уже широко улыбался, уныния как не бывало, – вы помните, как его называли соседи по рынку? «Экесоо». Это вовсе не экзотическое имя «из Камбоджи». Заметили, у него в углу стояла бутылка? Я еще удивился – дорогущий коньяк, стоит столько, сколько не каждый торговец на Чатучаке зарабатывает в неделю. «Экесоо» – так на тайский манер произносят «экс-оу», то есть XO, маркировка для дорогих сортов коньяка. Да, дела у нашего друга Наппадона сейчас идут неважно, но привычка к роскошным напиткам у него, видимо, осталась от лучших времен. Он, похоже, тоже когда-то был богат.

Ум захлопала в ладоши.

– Итак, – Огневский постарался изобразить важный вид, – сдедуктируем, что все три человека, упомянутые в списке Шестова, в середине девяностых годов откуда-то получили немалые деньги. Наппадон, видимо, не сумел их удержать и к нашему времени остался при скромном ларьке на базаре. Хинхой был более удачлив и употребил их, чтобы сколотить карьеру поп-звезды. А вот Савил оказался самым оборотистым – ничего не растратил, наоборот, приумножил и в итоге создал финансовую империю. Но при этом все трое отчаянно, до смерти, боятся источника, из которого получили деньги. И, видимо, источник этот как-то связан с Россией и Шестовым…

– Но если это было двадцать лет назад, – сказала Ум, – то как тут может быть причастен кхун Щесэто? Он еще не жил тогда в Таиланде… да и был еще подростком. Может быть, его отец?

– Хм, вы правы, Сергей тут не мог быть замешан, – согласился Андрей. – И отец его, пожалуй, тоже. Шестов старший был совсем другой человек, старой закалки. Таиланд и вообще заграница его не интересовали, вряд ли он хоть раз выезжал за пределы России. Развлекался баней в тайге и охотой на лосей… Вполне может быть, что деньги, уж не знаю как и зачем, попали к троим тайцам от какого-то другого русского. Но кто бы он ни был, этот человек успел до смерти запугать тех, кого облагодетельствовал.

– Тогда при чем здесь Щесэто? – спросила Ум. – Почему они в его списке?

– Не знаю… – вздохнул Огневский. – Может, раскопал где-то эту историю, решил разобраться. Возможно, деньги все-таки имели отношение к его отцу, а то и просто решил заняться этим загадочным делом. Причуды миллиардера, захотел тоже побыть «Челоком». Как бы то ни было, он, похоже, впутался в эту историю, стал расспрашивать наших трех знакомых. А вы видели, какие чувства это у них вызывает. И кто-то из них, похоже, решил спрятать концы в воду, избавился от докучливого русского.

– Лангдуан… – медленно проговорила Ум. – Больше некому. Наппадон и Хинхой не в силах такое провернуть.

– Именно, – сказал Андрей. – Это, правда, не очень вяжется, с требованиями, которые выдвинули корпорации Шестова. Хотя… это вполне могло быть хитрое прикрытие, чтобы перевести подозрение на неких политических террористов. В любом случае другой версии у нас нет. Надо брать Савила в разработку.

– Ох, не просто это будет, – тихо сказала Ум. – Нужны будут серьезные доказательства.

– Значит, найдем. Надо докопаться до истины: что это были за деньги, что за «страшный русский» их передал этим троим и почему.

Сзади засигналили. Ум подскочила на месте, взялась за руль – она так глубокого ушла в дедукцию, что не заметила, как поток транспорта начал двигаться.

– Савил, Хинхой, Наппадон… – бормотал Огневский. – Где же вы, голубчики, все собрались двадцать лет назад и отгребли бабосов?.. – Он повернулся к девушке: – Кхун Ум, что еще, по-вашему, общего у этих троих?

– Ну, – она хихикнула, смущаясь, – они все трое… мужчины.

– Именно. А что делают в Таиланде все мужчины, в отличие от женщин?

– Многие меняют пол, – засмеялась Ум. Похоже, игра в дедукцию ее очень развеселила.

– А кроме этого?

– Служат в армии! – несолидно воскликнула она и захлопала в ладоши, на мгновение выпустив руль. Увлекшись работой ума, девушка стала терять хваленый «чай йен».

Огневский кивнул.

– Какой в тайской армии призывной возраст, двадцать один? Для наших героев этот как раз середина девяностых. Но… – Он задумался. – Нет, пожалуй, что армия тут ни при чем. Здесь, как и у нас в России, система призыва глубоко коррумпирована, и «отмазаться» от службы труда не составляет. Уж ваш Хинхой точно не похож на прошедшего хоть какую-то службу… Думаю, отец-дипломат даже без денег, одними связями, выхлопотал бы сыну белый билет. Но есть у тайских мужчин другая служба, которая важнее армейской и от который увиливать не принято. Духовное служение Будде.

– Монашество! – Глаза Ум сверкали от восторга. – Кхун Андэй, вы гений! Вы лучше Челока! Я немедленно запрошу у аналитиков данные, где проходили монашеское послушание все трое.

– Там и так уже готовят досье, – ответил Андрей, – только что-то долго это тянется. Подключу-ка я лучше своего спеца по данным. Он пока что ни разу не подвел.

Грищ на том конце провода слушал, как всегда, в мертвом молчании, потом еще с минуту не отвечал. Андрей привык к этой его манере и не торопил.

Наконец послышалось:

– Религия, известно, дело грязное. – Грищ говорил со своей вечной картавостью и длинными паузами. – Поэтому записей своим делишкам попы́ да монахи держать не любят, уж точно не в цифровом виде. Но если тебе сильно нужно, могу выйти на пару влиятельных лиц, в том числе со связями среди верхушки буддийских бонз. Может, они что сообщат. Но это, ты понимаешь, будет стоить…

«Ничего себе, – удивился Андрей, – экие связи, оказывается, у нашего угрюмца!»

Огневский никогда не задумывался, чем занимается Грищ, кроме работы в Даркнете, а еще тупых боевиков и компьютерных игр. Не любил Андрей лезть в чужие дела. А вот теперь задумался – правда, чем?..

– Как угодно, только достань, – ответил Андрей, – за ценой не постою.

Ревел мотор. Сверкающие, неправдоподобно голубые волны разбивались о борта лодки. Ее нос был обмотан яркими лентами и цветочными гирляндами – чтобы задобрить духов моря.

Ум яростно мазалась солнцезащитным кремом, боясь даже на миг выглянуть из-под полотняного навеса, закрывавшего места для пассажиров. Как все городские тайцы, она избегала загара – в приличном обществе это признак деревенщины.

– Повезло нашим трем друзьям, – сказал Огневский. – монашествовали в таком красивом месте. Фаранги платят кучу денег, чтобы хоть неделю провести на таком острове…

Ват Махадилокпхоп – «Монастырь великого благословения» – виднелся впереди за гладью моря, на одиноком островке, заросшем пальмами.

Грищ опять не подвел, часа за два добыл нужные сведения. Уж как он такое делает… Андрей не стал спрашивать, тут же побежал готовить поездку. Его догадка подтвердилась: Савил, Хинхой и Наппадон в 1995 году вместе проходили послушание в маленьком монастыре на побережье провинции Районг.