Но все же не чета тренированному человеку – дистанция сокращалась, несмотря ни на что. Когда между ними оставалось метров десять, вокруг зашипела, зачирикала, залаяла, замяукала всевозможная живность. Зоологическая часть рынка выглядела как страшный сон праотца Ноя – тут были все твари, какие есть в тропиках и за их пределами. Но не по паре, а крупными партиями.

Из-за угла, прямо на бегущего Андрея, вышел человек в фартуке с подносом, полным чего-то черного, копошащегося. Звон, крик – в воздух взлетело облако темных извивающихся телец.

«Бынг, – подумал Огневский, смахивая с себя пару. Еще сколько-то захрустело под подошвами. – Вроде не он не ядовитый…»

В лесной провинции Канчанабури бынгов, больших пауков из местных джунглей, жарят в масле и едят с чесноком. Андрей пообещал себе, что когда-нибудь попробует.

Удалось в этот раз не грохнуться, только слегка нарушился темп, но Андрей уже вошел в азарт и, выровнявшись, еще сильнее ускорился. Перестал замечать толпу вокруг – а может, в этой части рынка народу было поменьше.

До Наппадона оставалось метра три, когда тот на ходу схватился за край большого картонного ящика на одном из прилавков. Рванул, повалил его на землю, прямо поперек прохода.

Пухлые рыжие щенята завизжали, катясь из ящика под ноги Огневскому.

Андрей не любил собак за подхалимство, предпочитал кошек. Но не давить же бедных беззащитных зверенышей…

Он метнулся в одну сторону, в другую, но каждый раз едва уворачивался, чтобы не наступить на очередную пушистую тварь.

Выругавшись, он еще раз рванулся в сторону, потом сделал длинный прыжок вперед. Перелетел всю щенячью мельтешню, но из-за смены направления вышло неудачно, и он приземлился криво, на пятку одной ноги.

Ногу пронзила боль. Наппадон был совсем рядом, но бежать Андрей больше не мог, только ковылять и материться.

…Как может мастер гунфу, вырвав из стены гвоздь, метнуть его в цель за двадцать шагов, с точностью до миллиметра?

Мастером «науки кулака» Андрей не был, в лучшем случае ее упорным студентом-заочником. Но все же кое-какое время метанию игл и гвоздей он посвятил.

Делая глубокий вдох, остановился. Пальцы сжали чуть выступавшую из деревянного прилавка железную шляпку.

Взмах руки – он перехватил вырванный гвоздь за острие. Бросок…

Бегущий выкрикнул что-то злое, изогнулся назад, хватаясь руками за бедро.

До цели было не двадцать шагов, а максимум десять, да и миллиметровой точности не требовалось. Вообще-то, Андрей метил в ягодицу – там меньше шансов нанести серьезную травму, но бедро тоже сойдет, главное, в вену не попасть.

Он подбежал, подхватил оседающего Наппадона. Тот начал что-то орать и брыкаться, но Огневский быстро взял его в захват и зажал ладонью рот.

В книжках и фильмах в таких случаях принято «вырубать» человека, чтобы не создавал шума. Увы, в жизни так не бывает. Просто нет метода, который позволил бы вывести человека из сознания надолго, не нанеся ему серьезного вреда. Удар по челюсти или затылку отправит в нокдаун всего на несколько секунд, а если на дольше, то, скорее всего, за счет серьезного сотрясения мозга, чреватого пожизненными осложнениями. Можно еще сжать сонную артерию, но и это очень серьезный риск. Против вражеского бойца, если на карту поставлена жизнь или вся операция, допустимо, но точно не против гражданского.

Тут Андрей понял, почему последние минуты погони бежать было легче, – напуганный народ расступился и попрятался. Из-за прилавков со страхом и возмущением смотрели на него десятки лиц.

Андрей освободил одну руку и вызывал по телефону Ум:

– Объект у меня, но идите сюда поскорее. К павильону… сто восемь. Меня сейчас, похоже, растерзает рыночная толпа.

Всю дорогу ко второму фигуранту списка Ум вертелась в кресле машины и вздыхала. Встреча с кумиром казалась ей чем-то грандиозным.

Андрей вспоминал ее во время боевого столкновения в Паттайе – смелую, спокойную, сосредоточенную – и не мог надивиться человеческой натуре.

– Наппадона уже доставили в отделение? – спросил Андрей. – Как он, не заговорил?

– Нет… – рассеянно ответила Ум. – Точнее, поначалу, когда он был совсем в панике, что-то бормотал: «Нет, нет, ни за что, только не это, только не он…» – и тому подобное. Этот человек, похоже, был убежден, что вы его схватили, дабы замучить до смерти. Но потом слегка успокоился, понял, что он действительно в руках полиции и что у нас толком ничего на него нет. Тогда наотрез отказался говорить… Мы задержали его по подозрению, но завтра точно придется отпустить.

«Что за следствие такое, – ворчал про себя Андрей, – единственный свидетель, и за тем приходится гоняться. А как догонишь – так ни слова не вытянешь. Тут понятно одно: он до смерти чего-то боится».

По домашнему адресу Хинхоя не оказалось, тогда нагрянули в офис к его продюсеру. Та рассказала, что певец на съемках нового клипа, на крыше строящегося здания в северной части города. Согласилась туда отвести после небольшого нажима со стороны Ум.

– Только, пожалуйста, никакой огласки в ближайшие три дня, – умоляла продюсер, экстравагантного вида женщина под сорок, – а то набегут поклонницы, сорвут съемку, испортят кхуну Хинхою настроение, он работать не сможет…

На строительном лифте они поднимались вдоль серого скелета недостроенного пятидесятиэтажника. В проемах между плитами этажей мелькала бездна воздуха.

«Этот, я надеюсь, от нас не улетит», – думал Огневский.

Кое-где между плитами ютились вдоль стен халупы из досок и листов железа – в них жили гастарбайтеры из соседних Мьянмы и Камбоджи. Их трудами росли над городом всё новые и новые башни. Прямо иллюстрация к Марксу – жители хижин ваяют сверкающие дворцы…

На крыше был развернут серьезный съемочный процесс. Огневский вдруг понял, что постановка выглядит издевательской копией вчерашнего случая на крыше. Посреди взлетной площадки медленно крутил лопастями вертолет, а человек в черном костюме стоял в потоках ветра и махал руками. Этот, в отличие от «Питерса», был худощав и волосат, черные локоны развевались на ветру, поднятом лопастями.

Это, видимо, и был человек, для тысяч поклонниц юного возраста известный как Хинхой, что в переводе с тайского вроде бы значило «Светлячок». Эффектный псевдоним, уж точно проще запомнить, чем «Чэмчамрат».

Пузатый, важный режиссер заругался на Огневского и Ум, внезапно возникших из лифта, требовал у охраны убрать посторонних.

Ум страшно засмущалась, и на этот раз Огневскому пришлось всем объявлять, что пришла полиция, требовать срочного разговора с певцом. На Андрея косились – с каких пор фаранги охраняют тайский закон? – но съемку остановили и пообещали привести звезду как только смогут.

Минут через пятнадцать появился сам господин Светлячок, вид у него был усталый и раздраженный. Ум из последних сил взяла себя в руки, предъявила документы и представилась, начала рассказывать о сути дела.