ее озабоченно и хмуро.

Вновь оцепенела от страха, вцепилась когтями в рубашку на его груди, жадно задышала, высоко вздымая грудь и не смея поднять глаз. Дикая паника скрутила все нутро. Понимание, что она полностью находится во власти этого человека привело в ужас. Он волен отдать ее тем типам… волен развлечься с ней вместе со своими приятелями, как пожелает. Сейчас он их выгнал, но что если он передумает?! Задрожала всем телом, сглотнула и попыталась вырваться, оттолкнуть.

– Что случилось, Лали? – нахмурился Виктор, крепче сжимая ее руки и слегка встряхивая. – Тебя кто-то напугал или обидел?

– Кто были эти люди? – задыхаясь, выпалила она.

Виктор замер, будто вопрос поставил его в тупик. Складка между его бровей усилилась. Глаза превратились в зеленое адское пламя.

– Кого ты видела? Что произошло? – наступал он, упирая ее спиной в дверь и ни на миллиметр от себя не отпуская.

– Я… я… вышла на террасу… – сбиваясь, пролепетала она. – Он был внизу… мужчина в черной рубашке и белых брюках. Он сказал, что… Он предложил помощь.

– Вот оно что… – зло сцедил Виктор. – Не волнуйся, я провожу тебя в твою комнату. Этот человек тебя больше не побеспокоит. Пойдем. – Разжав свою железную хватку, мужчина перехватил ее за талию и увлек в холл. Там выпустил и подтолкнул вперед, идя следом.

Все еще не чувствуя под собой ног, Лали шла, куда он направлял, не задавая лишних вопросов. Чувствовала, что так надо и что он не шутит. Только растущий внутри страх никуда не девался. Он рос и душил, вытягивал все силы, сводил с ума, заставлял опасливо оглядывать все эти огромные залы, проходы, холлы, лестницы… Когда добрались до ее комнаты, Виктор открыл дверь и встал в проходе, ожидая, пока она войдет. Не сдвинулась с места, специально задержалась рядом, испепеляя его взглядом.

– Кто он? – бросила требовательно ему в лицо.

– Забудь, – небрежно отмахнулся Виктор, качнув головой.

– Как остроумно! – вспылила вдруг. – Я и так все забыла благодаря тебе! Так, может, сделаешь мне еще один укол, чтобы не напрягала неугодными вопросами?

– Сделаю, если потребуется, – прорычал безапелляционно, стреляя в нее сверху вниз угрожающими лезвиями глаз-осколков.

– Ты чудовище! – возмутилась не в состоянии сдерживаться. – И дружки твои такие же уроды! И мне плевать, что вы станете со мной делать! Потому что я все равно убегу! А потом… потом вам всем придется плохо! – Глаза защипало от слез, горло сдавил спазм, губы задрожали.

Виктор смотрел на нее долго и мучительно пронизывающе. Она тоже не отводила глаз. Даже не обращала внимания, что злые слезы уже потекли по щекам после всего пережитого стресса. Но слабость показывать все равно не хотелось, хотя от его взгляда по телу так и гуляли разряды электричества, превращая всю нервную систему в тлен и пепел. Наконец, жесткая линия мужских губ смягчилась. Нет, он не улыбнулся, но что-то в его глазах изменилось. Зеленое стекло из колюще-режущего стало горячим, плавким, тягучим. Виктор поднял руку и нежно отер слезу с ее щеки. Затем приподнял ее подбородок, уже не удивившись тому, что она резко отвернулась, высвобождаясь.

– Иди, переоденься в то, что тебе нравится. Отдохни. Ужин тебе принесут сюда. – Проговорил мягко и подтолкнул ее в комнату. Даже грозить ничем не стал.

– А… вы? – произнесла озадаченно, движимая странным порывом. – Снова пойдете к ним?

– Нет, Лали. Моя охрана выпроводит их из моего дома и преподаст им урок. Кстати, не советую и тебе совершать необдуманные действия без моего ведома. На территории парка выпущены собаки. Они обучены охранять и не любят чужих. Ты поняла?

– Да, – девушка сглотнула, подумав о своем опрометчивом намерении спуститься с террасы по стене дома. Виктор почему-то задержался, все еще не закрывая дверь. – Да, господин, – скривилась недовольно, все же подчинившись немому приказу и ощущая горечь и злость.

Зеленые глаза сузились, изучая, сканируя, вовсе не воспринимая ее выпад как издевку. Повернулся молча, прикрыл за собой дверь и запер на замок. Лали выдохнула, впервые почувствовав себя в этой комнате в относительной безопасности. Внешний мир, непонятный, незнакомый, забытый, таил в себе какие-то тайны и угрозы, с которыми она пока что не была готова столкнуться.

Глава 8

Пройдя в свой кабинет, Виктор набрал охрану и отдал распоряжения относительно незваных гостей. Может, и слишком жесткие, но он хотел быть уверен, что они навсегда забудут сюда дорогу. Старые друзья – самые опасные враги, потому что знают о тебе слишком много, потому что умеют бить по больному… Потому что он был молод и глуп, связываясь с кем ни попадя, лишь бы нескучно было прожигать жизнь. Теперь же приходилось признать, что до поры до времени он был довольно неразборчив в связях, особенно в тех, что завязывались через клуб…

Тони и Валентин были одними из самых давних его приятелей по развлекательным раутам, светским и очень далеким от светскости, порой доходящим до самого дна порока. Валентин Артяев являлся типичным отпрыском богатого семейства, которое не особо интересовалось, чем занимается его чадо, пока оно не создавало видимых и раздражающих проблем. Чтобы избегать проблем как можно дольше, его исправно снабжали неограниченными средствами для полезного и насыщенного времяпрепровождения. Он учился в Венском Университете, в Сорбонне, в Кембридже, но, бог его знает, чему научился за несколько лет, проведенных урывками то там, то сям. Насколько Виктор был осведомлен, надолго он нигде не задерживался, зато языками владел отменно и мог вполне сойти где за немца, где за француза, где за англичанина, чем иногда и пользовался. А еще знал толк в развлечениях. Все, что могло его хоть сколько-нибудь заинтересовать, тут же становилось ему доступным, страстно захватывало и также стремительно наскучивало.

Что касалось Антонио Герры, то о нем он мало что знал, и это не удивляло. И Виктор, и Валентин прекрасно догадывались, что он имел дело с криминалом. Тони никогда не болтал лишнего ни о своем прошлом, ни о настоящем, ни о планах на будущее. Он никогда не распространялся на тему своих профессиональных занятий, да и особой эрудицией не блистал. Он просто был… появлялся, когда вздумается, исчезал часто тоже по-английски. И еще он мог достать что угодно и где угодно, когда дело касалось запрещенных вещей вроде оружия или наркотиков. Когда Валентин как-то назвал его мафиозо, он даже переменился в лице, нахмурился и сузил глаза, насквозь пронизывая приятеля грифельно-черным взглядом. «Что ты сказал?» – уточнил он, но в вопросе слышалась смертельная угроза, будто за подобное оскорбление