Не складывалось, не стыковалось… До последнего дня моего недельного отдыха в Египте не складывалось. Ну не мог, хоть убей, я себя убедить еще раз окунуться в пройденные трижды дурно пахнущие воды. Одно дело, когда жрать нечего, а другое…

Вообще у меня довольно странное представление о хорошей жизни. Мои состоятельные друзья считают меня полоумным скрягой, жалеющим денег на естественные в моем положении радости. К машинам я равнодушен, брендовые шмотки и модные гаджеты бесят меня несоответствием цены и качества, по большому счету, мне плевать, на чем спать и из чего есть, длинноногие молоденькие любовницы кажутся мне продолжением члена, неприлично вываливающегося из штанов. Меня интересуют всего несколько вещей, но интересуют они меня по-настоящему. Я желаю ездить, куда захочу, дать детям образование, какое хочу, лечить родственников у самых лучших врачей и жить, по возможности, просторно. Все. Нет, еще люблю вкусные, не понтовые, а вкусные рестораны и хороший алкоголь. Вот теперь точно все. Эпитафия на моей могиле, скорее всего, будет выглядеть так: «Им правило звездное небо над головой, категорический моральный императив внутри, любопытство и чревоугодие». И чтобы ради чревоугодия из этой фразы вычеркнули моральный императив? Нет, оно того не стоит. Ну, буду пить водку вместо виски и жарить шашлыки на даче вместо обжорства в модных заведениях. Подумаешь…

До последнего дня у меня не складывалось, а в последний день на пляже, под зимним нежарким африканским солнышком, возникло слово ПЕНСИЯ. И все сразу встало на свои места.

Я пойду в свой четвертый по счету очередной поход за бабками. Только не очередным он будет, а последним. И поэтому все получится. Последняя битва, лебединая песня старого вояки, я переплыву брассом океан дерьма, я нырну в самые глубокие и вонючие бездны, но я заработаю деньги. Очень много денег, в три раза больше, чем нужно, по моим скромным потребностям, чтобы не думать о них уже больше никогда. Если я сдохну в этом походе – ничего страшного: деньги останутся Аньке и детям. Но я не сдохну. Впереди еще половина жизни, впереди – пенсия и десятки не виденных мною стран, впереди книги, мною еще не написанные, несделанные открытия, не выращенные мною дети, недосмотренные родители и недолюбленная Анька. Впереди ПЕНСИЯ. Ради этого стоит постараться, и я постараюсь. Я захотел, убедил себя. Я сделал самое трудное, наполовину деньги уже лежали у меня в кармане. Оставалось их только взять.

Когда я вернулся из Египта, то сказал переживающей за наше будущее Аньке:

– Не волнуйся, теперь все будет хорошо.

– Ты решил, – спросила она меня с надеждой, – как тогда, в девяносто четвертом, на Патриарших?

– Круче, Аня, – ответил я, – намного тверже и круче. Не квартира и жратва теперь наша цель.

– А что?.. Дом у моря? Нет? Яхта? Самолет?

– Еще круче, – рассмеялся я, обняв и притянув ее к себе. – Наша цель, Аня… Ты не поверишь, но наша цель – пенсия!

Она мне поверила. Хорошо мы с ней тогда жили. Не ругались, не скандалили, дышали полной грудью рядом друг с другом. Не душно нам было вместе. А сейчас… Первые проблемы, кстати, начались с рождением Славки, но… Не хочу об этом сейчас. Разнервничаюсь, распсихуюсь, а мне надо спасать пенсию. Нужно выяснить, почему она оказалась под угрозой. Не бином Ньютона… Дело несложное, только мыслить нужно трезво и вспоминать честно. Разберусь и тогда позвоню офигевшему Петру Валерьяновичу. Но не раньше, чем разберусь. Нельзя раньше, опасно. Я не могу ставить под удар, пожалуй, единственное ценное, что у меня осталось. Свою пенсию.

* * *

Хорошая, надежная пенсия состоит по большей части не из денег, а из удачного их вложения. Заработать денег, в сущности, несложно, по крайней мере для меня. Зарабатывание денег – это филигранная, грязная, неприятная и опасная, но все-таки техника. А вот вложить их в России надежно и надолго – задача практически нерешаемая. Еще в девяносто четвертом году, примерно через месяц после того, как я пришел работать в свой первый банк, я в деталях понял, как устроен в загадочной и непостижимой России загадочный и непостижимый русский бизнес. На самом деле все тривиально: сначала кто-то, самый наглый и шустрый, нахлобучивает государство на астрономическую сумму. Потом другие, не менее наглые и шустрые, нахлобучивают первого примерно на те же деньги. А в конце приходит государство и нахлобучивает всех. Всё! Круг замкнулся и тут же начался по новой. Как работать в таких условиях – довольно ясно. Схема нехитрая, как в казино: урвал – беги, меняй столы почаще, а еще лучше – игры, в которые играешь. Есть надежда, что круг не успеет замкнуться именно на тебе. Но инвестировать в эту карусель способен только безумец.

Оставался еще вариант: вывести деньги на Запад и прикупить там что-нибудь доходное. Эту идею я отмел сразу. Все потому, что на Западе, как это ни противно, работать надо, а не на карусельках кружиться. Русский человек – в том числе и чиновник, и бизнесмен – для работы не приспособлен. Он – для подвига. Берлин взять, в космос полететь, хапнуть денег и отвалить в Ниццу – это пожалуйста, а работают пускай немцы с китайцами. И я, кстати, не исключение.

Скептики утверждают, что задача «и рыбку съесть, и на ель не сесть» не имеет решения. Я по натуре скептик, но несколько раз в жизни встречал людей, которым это удалось. Их опыт вселял оптимизм. Параллельно с марафонским заплывом по смердящему морю российского бизнеса я присматривался к различным активам и долго ничего не мог найти. Нет, попадались иногда интересные варианты, но они противоречили самой идеологии пенсии. Ими нужно было активно управлять. А какая же это пенсия, когда днями и ночами пропадаешь на работе? Хотелось купить что-то, забыть об этом и, тем не менее, получать ежемесячно деньги. И не крупное, чтобы внимание никто не обращал, и доходное, и надежное по возможности. Не получалось… Я уже почти решил, что пенсия в России – это очередная иллюзия. Стал от отчаяния присматриваться к небольшим офисам для сдачи в аренду. Но тут случайно в занюханном риелторском агентстве повстречал своего будущего младшего партнера – Сережу. И он мне рассказал интересные, возродившие надежды на пенсию вещи. Оказывается, маленькие магазинчики, офисы банков и кафешки, во множестве появившиеся в то время на первых этажах домов, – всего лишь бывшие квартиры, переведенные хитрым образом в нежилой фонд. «Вот что значит передвигаться по городу на машине, очевидных вещей не замечаешь, – подумал я тогда. – Ближе к народу надо быть, оно так денежней получается».

Про «хитрый образ перевода» я понял всё на второй минуте разговора. Все известные мне метаморфозы денег и собственности происходили в России именно этим хитрым образом. С одной стороны, квартиры в магазинчики и офисы переделывать было нельзя, а с другой – если очень хочется, если разрешат десяток муниципальных органов власти, в виде исключения, конечно, по острой социальной необходимости магазинчика именно в этом доме, – можно. То есть, в переводе с бюрократического языка на русский, можно без проблем – за соответствующую мзду. В общем, все как обычно. Необычной была только доходность операции. Даже если просто купить уже готовый, переведенный из квартиры магазинчик, он приносил чуть больше банковского депозита. Но, в отличие от депозита, чутко реагировал на инфляцию. В положительном смысле. Но если самому превратить квартиру в магазин – выгода увеличивалась еще в два раза.