Лёсик Пустерман был отнюдь не глупым мальчиком. Уже в шестнадцать лет он хорошо понимал, что поступить в мало-мальски престижный вуз ему вряд ли удастся. Пусть в аттестате красуются одни пятерки, пусть без него не обходится ни одна районная или городская олимпиада по физике и математике, пусть он стал кандидатом в мастера спорта по шахматам, все равно – пустой номер! Ни денег, ни связей, да еще пятый пункт в анкете подкачал… А уж после того, как тетя Дора из Харькова подалась со всем семейством в Израиль, – так вовсе нехорошо стало. Отца на работе в партком вызывали, даром что должность у него невелика – подумаешь, замначальника отдела в заштатном НИИ! После беседы он вернулся какой-то бледный, подавленный, и руки у него тряслись. Они с мамой заперлись в комнате и долго-долго о чем-то говорили. Лева слышал через тонкую стенку, как мама плакала и повторяла: «Ну куда же мне ехать, Сема? У меня тут все – мама, сестры…»

Уяснив, что речь идет о переезде на историческую родину, Лёсик встревожился не на шутку. Перспектива жить где-нибудь на берегу Мертвого моря, пропалывать помидоры в кибуце или, взяв в руки автомат «узи», стрелять по арабам его ни минуты не вдохновляла. Но когда у отца после пережитых волнений вдруг случился микроинсульт на нервной почве, вопрос о переезде как-то отпал сам собой.

А Лёсик оказался перед нелегким выбором: что делать дальше? Поступить в какой-нибудь «заборостроительный» институт, конечно, можно, и корочка в кармане через пять лет будет… Недаром ведь говорят: «Учение свет, а неучение – чуть свет вставай и на работу!» Кандидатский минимум сдать тоже не проблема, но есть другой вопрос: а что потом? Полжизни вкалывать за сто пятнадцать рублей, чтобы стать в лучшем случае вечным замом, умным евреем при большом начальнике, – очень надо! Хотелось другой, настоящей жизни, чтобы носить не москвошвеевские уродливые штаны, а настоящие «ливайсы», что привозят фарцовщики, ездить не в метро, а на собственном автомобиле… Но главное – хотелось, чтобы девушки не смотрели на него как на пустое место, а наоборот – сами искали его внимания.

Такую жизнь могут дать только деньги. Спрашивается: а где их взять? Не сберкассу же идти грабить!

Почти год, до самых выпускных экзаменов, Лёсик мучительно раздумывал над этой дилеммой и в конце концов, как вождь мирового пролетариата, решил пойти другим путем.

Во времена дефицита престижной считалась работа официанта, автомеханика, товароведа, да хоть продавца. Любой человек, хоть косвенно причастный к распределению благ, недоступных для простых смертных, приобретал некую значимость и весомый статус. Что толку в знаниях и ученых степенях, если даже профессор должен не купить, а достать сервелат к праздничному столу, джинсы для подрастающего отпрыска или запчасти для автомобиля? А уж посещение ресторана было для советского человека событием из ряда вон выходящим…

И это был шанс.

После школы Лёсик, к удивлению учителей и ужасу мамы, поступать в институт не стал. Еще больше он удивил окружающих, когда зачем-то пошел в техникум общественного питания по специальности «официант-бармен» и с усердием принялся изучать тонкости сервировки стола и смешивания коктейлей. Одноклассники поступали в институты, ездили в стройотряды, до хрипоты спорили о политике и ходили на концерты только-только начинавших выходить из подполья рок-музыкантов, а Лёсик как будто вовсе не обращал на них внимания. Очки с толстыми стеклами, доставлявшие столько неприятностей в школе, теперь служили надежной защитой от армии, и в техникуме он не прогуливал занятия, как многие его однокашники, не дурковал, а прилежно учился и даже стал зачем-то комсоргом в своей группе.

Через год он уже трудился в хорошем ресторане – и не жалел об этом. Порой, возвращаясь домой после трудового дня (а точнее – вечера), Лёсик уносил в кармане половину зарплаты инженера или учителя. К тому же с продуктами – никаких проблем, и это в годы очередей и тотального дефицита! Даже когда повсеместно стали вводить талоны на сахар, водку и табак, а вареная колбаса в магазине доставалась чуть ли не с бою, мама ставила на стол финский сервелат. Поначалу она ворчала немного, но скоро смирилась с его выбором. «Мальчик таки умеет жить! – с гордостью говорила она знакомым. – Конечно, образование – это хорошо, но разве его можно мазать на хлеб?»

Так и текла жизнь. Лёсик приоделся у фарцовщиков, купил новые «жигули» и даже начал задумываться о том, что пора бы вступить в жилищный кооператив. Обзаводиться семьей он, правда, не собирался, но сколько можно жить с родителями? Личная жизнь у него в те дни била ключом, а тратиться на квартиру, которую он, как человек предусмотрительный, нарочно снимал для интимных развлечений, становилось довольно обременительно.

Теперь он с легкой усмешкой вспоминал свои былые страдания. К чему все эти глупые слова о любви, когда на самом деле все просто, – если у человека есть деньги, ему доступны все блага мира: хорошая еда, одежда и самые красивые девочки? И не нужно дарить цветы, ходить на свидания, уговаривать, что-то обещать… «Нажми на кнопку – получишь результат!»

Особенное удовольствие он получал, когда подходил на улице к хорошенькой девочке – и четко, по-деловому объяснял, что ему от нее нужно. Конечно, многие начинали возмущаться, топать ножкой и даже грозились пожаловаться папе, брату, жениху, вызвать милицию… Но, услышав сумму, превышающую зарплату мамы с папой за целый месяц, девочки уже не были столь категоричны. Многие соглашались. К редким отказам Лёсик относился философски – уж чего другого, а симпатичных девчонок в Москве полно! Откажет одна – найдем другую.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды в дождливый и пасмурный осенний вечер одна из его мимолетных подружек не пришла к нему на работу. Лёсик уже предвкушал приятную ночь, но сегодня, как назло, пришлось обслуживать большой банкет. У директора большого универмага был день рождения.

Лёсик уговорил девочку посидеть на диванчике в холле, но уже в самом конце вечера именинник, раскрасневшийся от обильной еды и выпивки, подозвал его:

– Что это за куколка там сидит, скучает? А ну, позови ее к нам!

Тем временем девушка уже засобиралась было домой, но Лёсик остановил ее:

– Подожди, милая… Понимаешь, с тобой хотят познакомиться очень солидные люди…

Он быстро объяснил подружке, в чем дело, – и она согласилась! Банкет удался на славу, уже под утро именинник уехал вместе с девушкой, а кроме обычных чаевых Лёсик получил дополнительное щедрое вознаграждение.

Этот вечер и определил всю его дальнейшую жизнь. Лёсик сообразил, что поставлять девочек гораздо выгоднее, чем сновать по банкетному залу с тяжеленным подносом. Теперь он искал их целенаправленно, выбирая, как хороший метрдотель выбирает вина. Закрытые вечеринки сильных мира сего редко обходились без Лёсика и его пташек, и он благоденствовал.

Когда подоспели большие перемены, Лёсик встретил их во всеоружии. Новые русские в малиновых пиджаках с бритыми затылками и тяжелыми золотыми цепями на бычьих шеях любили хорошо погулять и расслабиться… К тому же и девочки подросли новые, не закомплексованные, готовые на все ради того, чтобы прикоснуться к жизни, где не считают копейки до зарплаты.