Мелисса взяла телефон и увидела несколько сообщений — гораздо меньше, чем привыкла видеть за последние дни. Люди, которые слали ей слова поддержки и сочувствия, теперь молчали. Написала только Дафна… и Райан. И то лишь несколько слов: «Надеюсь, с Льюисом все в порядке. Звони, если буду нужен. Р.»

Она вошла в браузер, вбила в поисковик веб-сайт Китти Флетчер и без особых проблем нашла его. Светлый, неброский дизайн, а на главной странице фото Китти с ее знаменитой книгой в руках. Она выбрала опцию «Связаться со мной», и прежде чем успела пожалеть об этом, вбила в анкету свои контактные данные и сообщение:

Китти, это Мелисса Байетт. Мне хотелось бы получить Ваш совет в ближайшее удобное для Вас время. Сообщите, пожалуйста, когда это возможно. С уважением, Мелисса.

— Ну все, отправляю, — сказала сама себе Мелисса. Наверняка Китти была по уши в делах и вряд ли она могла уделить достаточно внимания Мелиссе. Но во всяком случае, попытка была.

Она положила телефон рядом и вновь принялась рассматривать семейные фотоальбомы Розмари и Билла. Она занималась этим весь вечер, в отчаянии вглядываясь в каждую фотографию Патрика и детей и пытаясь понять, в какой момент все пошло не так.

— Милые мои, — шептала она, водя пальцем по одной из фотографий, по последней фотографии Джоела. Они тогда праздновали Рождество, и веснушчатое лицо ее сына, одетого в теплый яркий джемпер, было беззаботно-счастливым. Рядом сидел Патрик в шапке эльфа, а на заднем плане близнецы сосредоточенно открывали один из многочисленных подарков.

Она посмотрела на часы — почти полночь, пора спать — поднялась, потянулась и побрела на кухню, чтобы поставить пустой стакан в раковину.

И там застыла на месте, в саду кто-то ходил. Или ей показалось?

Она высунулась из окна и вся подалась вперед. Сердце бешено колотилось.

Да, кто-то стоял там, почти у опушки леса, и смотрел на дом.

Мелисса открыла дверь и вышла на порог. Сэнди и два шоколадных лабрадора выбежали в темноту, лампа с датчиком движения включилась и задний двор наполнился светом.

Фигура исчезла.

Мелисса обняла себя руками, потом вернулась в дом и посмотрела на бутылку с остатками сидра. Она выпила где-то три стакана. Может быть, ей просто что-то мерещилось? Последняя партия сидра, который она делала сама, выдалась уж очень крепкой. Впустив собак, Мелисса закрыла дверь, убедилась, что она заперта как следует, и побрела в спальню.

Нетвердо стоя на ногах, она разделась, легла в кровать, но сон никак не шел. Она уже привыкла, что Патрик сопит рядом, и без него ее мучила бессонница. Теперь же в мозгу еще и крутились мысли о его неверности, лжи и тайнах. Она чувствовала себя так же ужасно, как и в первые годы после смерти Джоела. Мать описывала самые трудные времена так. Ты как будто карабкаешься по грязному холму, изо всех сил пытаясь подняться на вершину, но соскальзываешь, падаешь в грязь и вымазываешься. Лезть становится все труднее, и в конце концов ты просто скользишь ниже, ниже и ниже.

Вызвав в памяти образ матери, Мелисса представила ее длинные светлые волосы и добрые голубые глаза и наконец задремала. Но ее тут же разбудил звон разбитого стекла.

— Мам? — позвал испуганный голос Грейс.

— Что там такое? — вырвалось у Мелиссы. Она выпрыгнула из кровати, метнулась наверх и увидела, что Грейс стоит у открытой двери комнаты на чердаке и сонно смотрит на нее. Лилли, как обычно, спокойно спала — ей всегда удавалось переключать мозг на нужный лад. Льюис спокойно прошел мимо кровати сестры.

— Пойду проверю, — сказал он, но Мелисса положила руку на грудь сына, пытаясь его остановить.

— Нет, жди тут.

— Но, мама…

— Я справлюсь, Льюис. Я не такая хрупкая, как ты думаешь.

Она включила фонарь и осторожно пошла вниз по лестнице на залитую луной кухню Розмари и Билла. Там она увидела, как блестят на полу кухни осколки стекла. Мелисса быстро включила свет и ахнула, увидев, что окно разбито вдребезги, а среди осколков валяется кирпич. Она подняла его и с ужасом поняла, что он обернут в одно из объявлений, которые она неделю назад обнаружила в лесу. Дрожащими руками она развернула его. Лицо Льюиса было обведено красной ручкой, а над ним нацарапано лишь одно слово: «ОТЦЕУБИЙЦА».

Глава тридцать шестая

Четверг, 25 апреля 2019 года, 01.24.

В эту ночь было так же страшно, как в нашу первую ночь в доме дедушки и бабушки — в ночь после того, как это случилось с папой. Нет, даже еще страшнее. Потому что в эту было известно, кто чудовище — я и только я.

Но теперь появилось новое чудовище, и мама боится, по-настоящему боится. Зачем кому-то понадобилось бросать кирпич в окно дома бабушки и дедушки?

Он был во что-то завернут, но мама не показала нам, во что. Она крикнула, чтобы мы шли спать, и мы ушли, потому что, когда она повышает на нас голос, мы понимаем, что все серьезно. Наверное, это что-то ужасное, по-настоящему ужасное, иначе почему бы нам это не показать? Она побледнела, ее всю трясло.

Наверное, она была такой же, когда не стало Джоела. Она ушла в себя, а может быть покатилась по тоннелю. Китти Флетчер описывала это как падение Алисы в кроличью нору.

Мама не стала звонить в полицию. Она позвонила дедушке в больницу и говорила с ним странным монотонным голосом. Когда дедушка вернулся с Томми Милехамом, мама вместе с ними ушла в гостиную — они заперли дверь и шептались, шептались, шептались, а на кухонном столе лежал фотоальбом, который мама, видимо, рассматривала перед тем, как лечь спать. Она будто пыталась разгадать паззл и подобралась уже совсем близко.

Сложатся ли его кусочки в единое целое? И что будет потом?

Мы трое проговорили до глубокой ночи. Говорили о том, что надо, наконец, рассказать все маме. Это, конечно, было чистым безумием. Потратив столько сил и бессонных ночей на то, чтобы скрывать от нее правду, мы начали задумываться о том, что, может быть, этого делать не стоило.

Но потом мы все же пришли к выводу, что лучше молчать, но уже по другой причине — ради нее самой. Мы можем лишиться отца и нельзя допустить, чтобы мы потеряли еще и маму.

Но вдруг она поймет все раньше, чем у нас появится шанс объяснить? Или, что еще ужаснее, вдруг папа проснется?