– Совсем наплевать, – легко отвечает он, а потом с подозрением приподнимает бровь: – Я тебе это уже говорил. Звучит так, будто ты мне не поверила.

– Ну, только из-за того письма, – произношу я с опаской. – Того, что ты написал маме, когда я была маленькой. Ты ведь ушёл…

Я вдруг замолкаю, видя, как его лицо мрачнеет. Лучше бы я не поднимала эту тему. Мы так замечательно проводили время, не понимаю, зачем мне понадобилось говорить на такие серьёзные темы.

– Прости, – пытаюсь я всё исправить. – Это не важно.

– Нет, это важно, – качает головой Маверик. – Правда в том, что я не для себя это сделал, Морган. Как я уже говорил, твоя мама должна заботиться о своей репутации. – Его лицо становится задумчивым. – Эгги всегда была крайне амбициозна, она не сомневалась, что однажды станет Верховной ведуньей. Если бы я остался, она навсегда стала бы изгоем, а значит, не смогла бы воплотить свою мечту.

– Хотелось бы мне, чтобы она была больше похожа на тебя и не переживала из-за мнения остальных, – произношу я, глядя в землю. – Будь она другой, мы могли бы быть здесь все вместе. Как настоящая семья. Но она всегда такая осторожная и разумная, особенно когда дело касается магии. Мне иногда кажется, что она не позволяет себе очень многое просто потому, что другим ведьмам это может не понравиться.

– Морган, – говорит Маверик, кладя руку мне на плечо и наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза, – мы должны принимать в расчёт, что на ней лежит большая ответственность. Нельзя винить её в том, что она так серьёзно относится к своей работе. Верховная ведунья должна следовать правилам. Но… – он снова протягивает мне пузырёк и весело подмигивает, – это не значит, что и мы должны.

– Мне это всё не нравится, – рычит Мерлин.

– Что здесь? – спрашиваю я, рассматривая взвихряющееся серебристое зелье в одном пузырьке и бледно-голубое с белоснежными крапинками в другой.

– Как я уже говорил, твоя мама так упорно держит нас в этом лесу, потому что не хочет, чтобы нас видели вместе. Но я придумал, – и, по-моему, это весьма умно, если можно такое говорить о себе, – как сделать так, чтобы этого не произошло. – Он делает паузу для большего эффекта. – Помнишь, ты упоминала, что колдуны ужасно завидуют тому, что ведьмы умеют летать на метле.

– Да, – самодовольно киваю я. – Я бы с ума сошла от злости, если бы было наоборот.

Он со смехом качает головой, а потом откупоривает пузырьки и протягивает их мне:

– Сначала два глотка серебряного, а потом три голубого.

Не обращая внимания на возмущённый взгляд Мерлина, я следую инструкции Маверика, а потом передаю бутылочки ему. Серебряное зелье на вкус как заварной крем, а голубое как спелый лимон. От его невероятной кислоты лицо морщится, а глаза наполняются слезами. Я жду, что что-то произойдёт – например, мир начнёт вращаться или затуманится, но ничего такого не происходит. Я гляжу на Маверика и ахаю. Его ноги и руки начинают исчезать.

– Что с тобой? – кричу я, тыча в него пальцем.

И тут замечаю, что моя собственная рука тоже пропала.

– Ах!

– Зелье невидимости, – присвистывает Мерлин, не в силах скрыть удивления. Он превращается в воробья и подлетает поближе, чтобы рассмотреть моё лицо. – Выдающаяся магия.

– Это так странно! – шепчу я, исчезнув совсем.

Внутри вдруг становится тепло и немного щекотно, мои ноги отрываются от земли.

– Маверик? – испуганно хриплю я, чувствуя, как начинаю уплывать куда-то в сторону. – Что происходит? Я тебя не вижу.

– Я здесь, – говорит он, и я чувствую, как он берёт меня за руку. – Не хочешь полетать над Лондоном?

Я отчаянно оглядываюсь, пока мы продолжаем подниматься всё выше, теперь поравнявшись с ветками деревьев.

– Но как… Мы что…

– Серебряное зелье делает нас невидимыми, а голубое даёт возможность летать. И никаких мётел. Мы можем покинуть лес совершенно незамеченными. Так что репутация твоей мамы в полной безопасности. Понимаешь? Я всё продумал.

– Это невозможно, – охаю я, крепко держа его за руку, пока мы плывём среди деревьев. Мерлин старается держаться как можно ближе к моей голове, в его глазах-бусинках отчётливо видна паника. – Нельзя просто… летать.

– Ты поймёшь, Морган, что в мире очень мало невозможного, – со смехом говорит он. – И в те редкие моменты, когда я узнаю, что чего-то не могу, я стараюсь сделать так, чтобы вскоре суметь и это. Ингредиенты для летучего зелья крайне редки, их почти невозможно достать, а варить его надо несколько недель. И нет права на ошибку. К счастью, твой отец основательно в этом поднаторел. Можешь расслабиться и наслаждаться полётом. Ты в полной безопасности.

– Поверить не могу. Это… чудесно!

Это самое волшебное, просто невероятное ощущение. И совсем не похоже на полёт на метле. Когда летишь на ней, приходится думать о сотне вещей одновременно: надо контролировать метлу, держать равновесие, следить за скоростью и ветром. А с этим зельем можно просто раствориться в ощущении свободы.

– Я буду всё время держать тебя за руку, так что мы не потеряемся, – говорит Маверик. – Давай осмотрим достопримечательности? Тебе понравится вид на Лондон с высоты птичьего полёта.

– Морган, ты уверена? – быстро спрашивает Мерлин. – Я сам не очень люблю соблюдать правила, но это довольно опасно. Если твоя мама узнает…

– Не узнает. Кто ей скажет? – заворожённо произношу я, пока мы улетаем всё дальше от нашей поляны. – Я уверена! Вперёд, Маверик!

– Моя девочка! – восклицает он, и моё сердце трепещет от гордости.

Он крепко держит меня за руку и тянет за собой, всё набирая скорость. Я раскидываю руки, как Питер Пен, и свободно парю над деревьями, радуясь возможности ничего не контролировать, а просто наслаждаться полётом. Это просто взрыв адреналина! В какой-то момент Маверик спрашивает, не нужен ли мне перерыв, и предлагает посидеть на крыше, чтобы немного прийти в себя, но я говорю, что не хочу останавливаться ни сейчас, ни когда-либо. Я хочу лететь всё дальше и дальше! Он только смеётся в ответ.

Мы ракетой проносимся над посёлками и городами, а люди внизу понятия не имеют, что прямо над их головами свободно парят в воздухе колдун и ведьма. Под нами оказываются то пасущиеся стада коров, овец и лошадей, то забитые машинами дороги, то железнодорожные пути, пока наконец я не замечаю, что под нами очень плотная застройка высоких и не очень домов, которая всё больше начинает напоминать…

– Лондон! – ахаю я.

– Пора отдохнуть, – произносит Маверик. – Мы полетим на моё любимое место. Там невероятный вид!

– Ты шутишь, – говорю я, когда мы приземляемся на крышу Биг-Бена. Я вижу весь центр Лондона с бесконечными потоками людей на берегах Темзы, зданием Парламента и Букингемским дворцом. – Это на самом деле? Мне это не кажется?

– Это по-настоящему, – заверяет меня Маверик.