никаких “крестильных походов”, насколько я понял, из Благого не было. И вообще, никто оттуда не выходил. Ни местные, ни гости. Гостили с концами, мдя.

Прям какое-то “Благое с призраками”. Съездить всё-таки, или — а ну это “нехорошее место” нахрен? Вот не знаю, вроде и по деревенькам помотаться можно: проблем с нечистиками у небольших поселений масса, да и с фауной небывальской.

А мне, на минуточку, как выяснилось, деньги, точнее ценности — не помешают. Я к ведьмам наведался, в плане “колдунству учиться”. Не отказали, но… нужны деньги. Не сказать, что непомерные, но и немалые. Что, в общем-то, логично: труд должен быть оплачен. И натурой, хех, с меня никто ничего не требовал. Только деньгами или ресурсами.

Вот на последние я и точил трос — всякая полунебывалая живность и прочее. Как я понимаю, ковен ведьмов проводил исследования, не как меллорнские, но близко. И нуждался в материалах. И, вроде бы, ведьмы сами себя обеспечивали, но не бескровно, прямо скажем.

В общем, выходила дилемма: метнуться в “нехорошее место”, на которое все кривятся, плюются и вообще ни хера не знают. Ради удовлетворения любопытства.

Или заняться делом, людям на благо, себе на пользу. И любопытство тоже удовлетворить, кстати.

— Леший! — заорал я, благо до шоссе ещё не добрался.

— Чего хотел, Бессмертный?

— Поздороваться. Здравствуй, Леший, — поприветствовал я пухлого знакомца, в этот раз — росточком в полметра.

— Здравствуй, Кощей, — требовательно смотрел на меня пухлик.

— И пару вопросов задать.

— Ну, задавай. Только не тяни, занят я, — надулся лешак.

— Первое: поселение Благое — знаешь такое? Вроде твои владения…

— Не мои. Гиблое место, Кащей. Нет мне туда хода, — рублено отрезал, сморщившись, Лешак. — Смерть там…

— А я — Бессмертный, — ехидно отметил я. — Не знаешь, ну и ладно. И второй вопрос — тебе яйца куриные нравятся?

— Ага, — расплылся в довольной улыбке Лешак. — Но мне люди много приносят, хватает. А вот если платок…

— Обойдёсси, — возмутился я. — Ты мне ответил, что тебе нравится! И мне тебе за это дар нести?!

— Э-э-э… — задумался лешак. — Как-то неправильно выходит, Кащей. А может, надо ещё что?

— Да вроде и нет. Но яиц подкину, голодающий. Если не забуду, — решил я поддерживать сносные отношения.

— Ну, хоть так, — с видом королевской особы, принимающей подношение, выдал леший.

И свалил. А вообще — он мне скорее ответил, что мне своему коллеге, которому я был в некоторой степени благодарен и даже чувствовал некоторую вину, подкинуть. Так что и этому десяток яиц подкину — в Зеленюках они гроши стоили, коробками продавались. Уж не знаю, то ли кур дохрена выжило, то ли изменение их затронуло, но было так.

Так и добрался до шоссе. Остановился, задумался. Припомнил, что я всё-таки Кащей, а не Добрыня Попович и прочие Муромцы. И решительно погнал байк в Благое. Нехорошее место, в котором, согласно Арискиным намёкам, буйствует небывальщина религиозного толка. Или не буйствует. В общем — интересно, посмотреть надо, окончательно решил я.

13. Народный опиум

Несмотря на пафосное заявление Лешему, бессмертием головного мозга я не заразился. Так что после поворота от шоссе на Благое двигал байк медленно, печально и оглядываясь.

Но никаких лоладинов и прочих богатырей с воплями “бица давай, нечисть поганая!” на мою персону из кустов не выскакивали. И вообще — дорога как дорога. Грунтовка, правда, заметно не езженная, но и не слишком заросшая. И довольно тощий лесок по обочинам.

Последнее было уже если не звоночком, то причиной задуматься. Буйство флоры после изменения стало везде нормой — я вот даже не сразу понял, что “не так”.

А Леший, соответственно, заявил: “нет мне туда ходу”. И, по логике, выходит, что буйство растительное вызвано не “глобальной” причиной, вроде изменения топологии какой и прочего. А именно локально, соотвествующими “хозяевами областей”, в виде нечистиков. Или конкретным воздействием разумных, как с рожью вокруг Зелеинюков. И опять, блин, забыл глянуть, что вокруг Арискино растёт, посетовал я. Вот как скрыт какой Берегиня на местные поля наложила.

В принципе — могла. Вот только нахрена? Даже если там луга разливные маковой конопли, что крайне маловероятно — то нафига?

Или я, всё-таки, раздолбай? Обдумал я этот момент и решил, что “всё возможно”. И забил: начиналось “интересное”.

Интересное выглядело как фонящее небывальщиной казнильное устройство. Палки, крест накрест сложенные, для мучительной казни предназначенные.

Правда, эти были маловаты для человека, но прототип оттуда. Воткнуты эти палки на обочине, и фонили они небывальщиной. Какой — чёрт знает, в сортах я не разбирался (почему, собственно, и собирался учиться, в “необоримые мячи ярости” с рук — не слишком верилось).

Подумал я, да и совсем замедлился. Дело в том, что небывальщина от креста была неприятна. Скажем так, не только ощущалась, как небывальщина, но и неприятно покалывала. Не травматично, но сам факт явного “отторжения” настораживал.

Через пару десятков метров высился очередной крест. Потом — ещё. И, наконец, выбитая на нескольких досках надпись, можно сказать — шильда:

Владения Господа нашего, Всемилостивого и Всеблагого. Без зла в сердце и греха на душе — проходи.

Так, прикинул я. В сердце у меня кровь или металл. Точно не зло. На душе у меня ничего нет: она — субстанция эфемерная, в качестве полки или ещё какого покладочного места не годится. Так что в “граничные критерии” точно подхожу. Ну а кто не согласен — дурачьё, а мнение дурачья нам не интересно.

Но вообще — что-то меня место начинает напрягать. И вообще, не зря ли я сюда полез? Подумал я, да и решил, что не зря. И дальше тронулся (надеюсь, только в прямом смысле, хотя и не критично это).

Редкий лес через километр подошёл к концу, а мне открылись даже не поляны, а именно поля. И орда жёп, обращённых к небесам. В знак глубочайшего уважения к их обитателю, несомненно.

А ещё поля были… обычными. И коровы вдали — стандартными: “бурёнка истощённая, суповая, среднерусская”. Такое, ностальгическое, но особо то и приятное зрелище.

Жёпы на мое появление отреагировали, но не сказать, чтобы особо бодро. Так, несколько из них продемонстрировали наличие у них лиц, не более того.

Ну и ладно, а я в село. Кстати, село было как село. Никаких оград и прочего, и домишки характерные.

И вот что-то мне не нравилось. Царапало что-то,