Уверена, мой муж не хотел бы этого. Харелт всегда спорил с ним, всегда был не согласен. Возможно, даже он устроил все это, чтобы получить власть. Я нисколько не удивлюсь! Он всегда вел себя как хозяин, а ведь, между прочим, король сейчас Роберт, мой сын!

Коронации еще не было.

Пытаться спорить с ней? Сказать, что Хэл власти никогда не хотел? Но что такого я могу сказать, чего она не знает сама? Что он всегда был принцем крови, родился и вырос здесь, он имеет на это полное право чувствовать себя хозяином во дворце, в отличие от ее брата лорда Хэмиша?

Сказать, что если бы Хэл не думал о ее сыне, он бы давно уже сел на корабль и уехал, как всю жизнь хотел. Только долг держит его здесь, а не жажда власти.

Но какой смысл спорить?

– Давайте подождем решения Совета, – сказала я.

Кейтлин презрительно дернула подбородком.

– Я буду требовать, чтобы вас вышвырнули отсюда! Харелт пятнает свою честь связью с такой женщиной, как вы! Это недопустимо! Чему мой сын может научиться, глядя на это? Вы всегда вели себя непристойно, – она вздернула подбородок с вызовом. – Я помню вас. Знаю, что до вашего замужества вы успели переспать со всеми мужчинами при дворе. Вы соблазнили моего мужа! – В этом месте ее передернуло. Почти не сомневаюсь, что Кетлин искренне верила в это. – Удивляюсь, как только нашелся хоть один человек, готовый взять вас к себе в дом. Уверена, вы вели распутную жизнь и после. А теперь нацелились получить корону? Лорда Каррингтона обвиняют в измене. Так, может быть, и вам тоже стоит предъявить обвинения? Это изначально был ваш план с Харелтом?

Главное не волноваться.

Это плохо. Все это плохо.

Хэл, конечно, от обвинений меня защит, но это может дорого ему стоить.

Кэйтлин в ярости. Она ненавидит меня. Спорить? Сказать, что кроме Хэла у меня никогда никого не было? Что он единственный мужчина, которого я любила всю жизнь?

Она не поверит. Ей это даже неинтересно, на самом деле.

Наш план с Харелтом? Его обвинят тоже?

– Вы полагаете, ваше величество, что ваш брат лучше бы справился с ролью регента, чем лорд Харелт? – спросила я.

– Я не хочу обсуждать это с вами, – Кейтлин напряглась. Что-то мелькнуло. Думаю, она не глупая женщина, как бы там ни было. И все понимает. И брата своего знает тоже.

– Хорошо, – согласилась я. – Но только на одну вещь я бы все же хотела обратить ваше внимание, ваше величество. У Харелта нет детей. И если останется со мной, то точно не будет. Если вдруг у него появятся амбиции полностью узурпировать власть – вы сразу поймете, потому что тогда он найдет себе новую молодую жену, способную родить ему сына и наследника. Пока, для вас и юного короля Роберта, я очень удобная любовница регента. Безопасная. Хотите другую?

Щеки Кейтлин побелели, она уставилась на меня. Собиралась было что-то сказать, но так и не сказала. Открыла и закрыла рот. Подбородок дернулся.

Только тихо, едва слышно, прошипела под нос что-то вроде: «Шлюха! Была бы моя воля…» Развернулась и ушла.

Вот и славно.

К черту.

И я понимаю, что это только начало. Мне еще не раз скажут все это в лицо. А уж сколько раз скажут за спиной – можно и не считать.

Главное, постараться Эмили оградить от всего этого, ей не нужно слышать. Хотя она девочка уже большая и все понимает. Хорошо, что Роуз уехала… ее бы точно растоптали, воспользовавшись случаем.

Мне уже поздно бояться.

* * *

Хэла слегка трясло.

Он серьезно кивнул мне «все хорошо», прошел мимо меня к окну, встал, опираясь ладонями о подоконник, лбом к стеклу… замер. Долго стоял.

Я подождала немного, давая ему время, потом тихо подошла, тронула плечо.

– Плохо, да?

Он покачал головой.

– Хорошо, – очень мрачно. Потом вздохнул. – За меня девять из двенадцати… одиннадцати… кроме Хэмиша и Кеннета, но это понятно. И все, как один, предлагают с коронацией Роберта подождать. Хотя каждый объясняет это по-своему. Через неделю будет большой прием и бал в честь Роберта и победы над Малькольмом, без этого не обойтись. Хотя в казне у нас и так пусто. Но это еще ничего, я как-нибудь разберусь, урежу расходы двора, приостановлю строительство замка в Лорне, переживет пока Роберт без новых замков. Эдвард всегда был несдержан в тратах, теперь…

Вздохнул снова. Закрыл глаза.

– А что тебя беспокоит? – спросила я.

Он повернулся ко мне. Сначала посмотрел просто, потом развернулся, сел на подоконник.

– С одной стороны, очень сложно принять тот факт, что больше не надо ни с кем спорить, ни у кого спрашивать разрешения. Можно просто стукнуть кулаком по столу и сделать так, как считаешь нужным. Это не так легко, как кажется, потому что и ответственность тоже вся только твоя.

– Ты справишься, – я погладила его плечо.

Он кивнул.

– Справлюсь. С этим справлюсь, это дело привычки.

– Тогда что?

Он посмотрел на меня, потом осторожно притянул ближе, обхватив за талию.

– Мне не нравится, как говорят о тебе. Честно… боюсь, что в ответ на… вот на что-то такое, могу сорваться и… какую-нибудь глупость сделать. Я не знаю, как бороться со сплетнями. Как-то не сталкивался никогда… то есть, сталкивался, конечно, но меня это не задевало. Но вот как? Силой тут не возьмешь, будет только разгораться и расползаться еще шире. Силой только если вырезать все разом и на корню, но… не уверен, что это правильно. И что это реально.

Он хмурился, глядя на меня. Я покачала головой. Промолчала. Не знаю… Но силой сплетни не заткнешь. Невозможно запретить шептаться за спиной.

Как правильно? Что я могу об этом знать? Я вообще последние годы разве что деревенскими ярмарками занималась, там это… Там все так же, только ничья жизнь от сплетен не зависит.

Главное, не начинать оправдываться. Оправдываясь – показываешь свою слабость, а слабого всегда проще добить. Не огрызаться в ответ. Скандалить с королевой как две базарные бабы – это действительно недостойно. И никакого смысла. Скандалами никого не убедишь.

Меня и так обвиняют в неподобающем поведении.

И даже нельзя сказать, что все обвинения – ложь. Вот я сейчас, замужняя женщина, в покоях чужого мужчины, и он обнимает меня. И я, между прочим, собираюсь остаться.

Убедить их, что все не так?

Но все так.

Я сама этого хочу.

Но и пытаться понравиться им тоже смысла нет. Не