долго. Вскоре холодный рассудок опустил его на землю, только радость осталась от соприкосновения с чудом. Дорабатывая днем ночные труды, он видел, что многое никуда не годится, отмечал удачные фрагменты, набрасывая их на полотно. Но главное, он, кажется, нащупал то место, где на его картине должна была начаться тропинка к свету.

— На сегодня хватит, — решает обессиленный Олег и идет на кухню.

Здесь солнечно. Лес за окном светлый сквозной — смешанный. Только елки кажутся мягкими и пушистыми. Хлопотунья белка прыгает у самой верхушки, так и чудится, что она заглядывает к нему в окно. Часы, встроенные в кухонный шкаф показывают полпервого.

Приготовить обед для Олега не проблема. Чему-то он научился за время одинокой жизни, чему-то в клинике профессора Сидорова. Олег категорически отвергает женскую помощь. Даже когда приезжает его заботливая мамочка, он не позволяет ей за собой ухаживать. Ведь он мужчина! Теперь его черед отдавать ей любовь и заботу. Хотя мамочка теперь не одинока. Выйдя замуж за Владислава Михайловича, она будто помолодела. Надо же, человек отчаивается, теряет надежду, а, оказывается, рядом есть тот, кто тебя любит.

Жаль, что отец мало прожил…

В еде Олег себя не ограничивает. Любит мясо и сладкое. С детства сохранилась у него привязанность к шоколаду. Холодильник всегда набит разными вкусностями на случай гостей. Эмме вот только ничего этого нельзя. Она — балерина…Эмма! — его тонкая белая березка!

Сердце его пронизывает нежность. Он вспоминает, как увидел ее впервые на сцене Большого театра, воздушную, будто подсвеченную изнутри. Потом они жили в ее маленькой квартирке в Москве.

Как все было глупо, по-детски! Тогда он рисовал много, но как-то непродуманно — растворился в своей любви к ней, стал балетоманом. Лишь пара акварелей сохранилось с той поры, они и сейчас висят в спальне. Одна из них написана под балетными впечатлением, он назвал ее" Лунные бабочки". — Светлый легкий образ кружащихся в танце балерин, в одной из которых легко угадывается Эмма. Русые волосы, собранные назад, удлиненный разрез глаз, тонкие кисти рук. Светящийся ореол лица. Что бы она была, просто девчонка, если бы не это ее внутреннее свечение. Она часто уезжала на гастроли, приезжала взвинченная, усталая, а однажды сказала, что ей не нужен идеальный мужчина, и не нужен мужчина вообще. Вот тогда он удалил в клинике капсулу и собирался уже уезжать из Москвы, но объявился Виталий.

Об успехе Эммы за границей Олег узнал из газетных статей. А позже пришел и собственный успех. Звонки, телеграммы, редкие встречи, — вряд ли кто-нибудь кроме них самих назвал бы их брак счастливым. Сейчас Эмма опять заграницей, на этот раз в Париже. Будет звонить вечером, как они договорились.

Олег привычно прибирается в кухне. В доме у него порядок. Он сам занимается уборкой, готовкой, стиркой. При современном уровне техники это нетрудно. За делами чувства и мысли приходят в будничное состояние. Чтобы совсем переключиться на обычную жизнь, он выходит на часовую прогулку. Обдумывает дела на день: съездить в город за продуктами, заехать в автосервис, проверить машину — что-то с ней не в порядке.

Скоро и до этих мест доберется весна. Солнце уже вовсю растапливает снег, но в лесу он еще держится. С радостью замечает Олег появление новых птиц, дышащую теплом на проталинах землю.

Олег идет по подтаявшей тропке. Пахнет талым снегом, корой деревьев, еще непонятно чем, солнечным и радостным. Совсем не хочется быть одному. Как там сказал Бунин: " Весна ждала любви…" Совсем у него в голове сумбур, от бессонницы что ли?

Глава 2

Мелодично запел телефон.

— Олежек, не помешала, — как всегда деликатно спросила мама.

— Что ты, мама. Рад тебя услышать. — Мать у Олега — беспокойная по натуре, но сейчас ее, видимо, еще что-то тревожит.

— Я вот… чего звоню, — с паузами говорит она, и Олегу предается ее тревога. — Ты бы попросил Виктора помолиться за своих. Все же упрямая твоя женушка — беременная уехала в такую даль.

— Все сделал, мам. Накануне ее отъезда у него были.

— Я так переживаю, так переживаю. Это ведь первый мой внук. Она еще молодая, не понимает, что дети — это главное, вот и вытворяет, все что вздумается.

— Мам, она понимает. Она с врачом советовалась. Все будет хорошо.

— Ну и ты не переутомляйся. За тобой и поглядеть там некому.

— Мам, я ведь у тебя идеальный. Ну что со мной случится?

— Идеальный…,-повторила мама, ворча. Трубка затихла, послышались обрывки разговора. — Олег, вот Владислав Михайлыч тебе привет передает, говорит: смотри новости, что-то про твоего профессора передавали. Говорит, тебе может быть интересно. Тебя касается, слышишь?

— Слышу, мам. А что там?

— Да ты сам посмотри, — мама помолчала, обдумывая новую мысль: — Может, к тебе приехать? Как ты там один?

— Ну что ты мам, маленький я что ли! — посмеялся Олег.

— Когда будет звонить Эмма?

— В двенадцать.

— Странно все это. Никак к вашей жизни привыкнуть не могу. То ли есть у тебя жена, то ли нет?

— А ты разве Владиславу Михайловичу кофе в постель подаешь и тапочки по первому требованию?

— Да нет, знаешь, он с тебя пример берет. Я ведь всегда просто женщиной была, домохозяйкой. Это сейчас меня Влад под старость избаловал. У меня тут сердчишко шалило, так он за мной целый день ухаживал.

— Что ж вы мне-то не позвонили? — укорил Олег.

— Тебя еще беспокоить по пустякам… Ты ведь работаешь. Для тебя, как для отца покойного — работа святое. А потом мне и лучше стало. Это я так, к слову, сказала, — уже жалела о сказанном мама.

— Самое святое для каждого человека — это его мать. Я ведь не прощу себе, если с тобой что случиться, а я знать не буду.

— Да я ведь не одна теперь, — озорно ответила мать. — У меня муж есть, он обо мне и позаботится… Ну хорошо, хорошо, — согласилась она на Олегов протест. — Сыновняя любовь тоже приятна. А женушку свою ты за меня пожури. Ведь это надо такое вытворять с моим внуком в животе. У беременных женщин и так полно проблем. А вдруг выкидыш произойдет?!

— Мама, она абсолютно здорова.

— Не понимаю я вас, современных. Вы, как акробаты. Не нервы не бережете, не здоровье.

— Через неделю она приедет. Мы с ней отдыхать уедем к морю.

— Еще не лучше. А я тут за вас переживай, — продолжала ворчать мама.

— Ну знаешь, привередливая ты стала. Характер портится, — сказал Олег, усмехаясь.

— Это от хорошей жизни. Просто очень внучка или внучку увидеть хочется.

— Через