– О боже, у меня расстегнулась туфля, – пробормотала Шафран и присела за столом. Она быстро выдвинула два ящика и, обнаружив, что они не заперты, поднялась и вернулась к тому месту, где стоял Снайдер.

– Мистер Снайдер, – прервала она его рассказ об обнаружении монеты, – вы не принесете мне стакан воды? Все эти разговоры о приключениях очень волнуют. Сердце колотится так, словно вот-вот вырвется из груди!

Снайдер, не сводивший глаз с руки, которую она приложила к своей шее, вытянулся по стойке смирно.

– Конечно, мисс. Я вернусь через минуту.

Едва он вышел из кабинета, как Шафран бросилась обратно к столу и опустилась на колени перед открытыми ящиками, быстро просматривая их содержимое. В идеале она надеялась найти какие-нибудь заказы на оборудование или послания от любовницы-убийцы. В первом ящике лежало множество исписанных блокнотов. Она пробежала глазами записи и не обнаружила ничего интересного. Во втором ящике хранились канцелярские принадлежности, но в глубине лежало несколько вскрытых писем. Она схватила их и задвинула ящик как раз в тот момент, когда Снайдер вернулся в комнату со стаканом воды. Шафран улыбнулась ему и, когда он отвернулся к карте, сунула конверты в сумку. Он настоял на том, чтобы она подошла к нему и наблюдала за продвижением экспедиционной команды по карте, и ей пришлось стоять рядом, потягивая воду и делая вид, будто его очередной десятиминутный рассказ – самое занимательное, что она когда-либо слышала в своей жизни. Как раз в тот момент, когда он собирался начать новую историю, она осведомилась, который час.

– Почти одиннадцать? О, господи! Мне пора на собрание! Знаете, там будут обсуждать, что делать с доктором Максвеллом, – вполголоса добавила Шафран. – Он до сих пор под арестом. Даже не знаю, что скажет доктор Беркинг.

Снайдер ответил с выражением высокомерного презрения:

– Я удивлен, что они еще не уволили старика Максвелла. Если бы на нашей кафедре кто-нибудь оказался под таким подозрением, доктор Генри немедленно вышвырнул бы его вон.

– Правда? – Шафран испытывала искушение сказать Снайдеру, что доктор Генри является одним из подозреваемых, но не хотела нарушать их взаимопонимание.

– Безусловно. Нельзя допускать, чтобы сотрудники порочили имя университета, – важно заявил он, и его маленькие глазки уставились на Шафран. – Разве доктор Максвелл не ваш профессор? Вы его ассистент, да?

– Да, – нетерпеливо кивнула Шафран, – но я бы не стала сомневаться в решении полиции. Если они говорят, что он виновен, я им верю. В голове не укладывается, что кто-то мог попытаться отравить миссис Генри! Вы ее хорошо знаете?

Снайдер нахмурился.

– Не могу сказать, что знаю. Миссис Генри редко посещает университет. Хотя на прошлой неделе она заходила.

Услышав столь важную информацию, Шафран с трудом подавила вспышку волнения и с нарочитой небрежностью спросила:

– Неужели? Она разговаривала с доктором Генри здесь, в его кабинете?

– Полагаю, что да. Я относил документы доктору Генри и видел, как она входила в здание Уилкинса. Как вы знаете, он формирует собственную кафедру. – Снайдер выпрямился. – Создает собственную дипломную программу и все такое. Эта экспедиция послужит наилучшим доказательством того, что он готов нести ответственность.

Приподняв брови, Шафран уронила:

– Жаль, что он все-таки не сможет ее возглавить. – Снайдер в замешательстве нахмурился, и она добавила: – Ведь доктору Генри придется остаться с женой.

Снайдер покачал головой и покровительственно улыбнулся, обнажив огромные зубы.

– О нет, мисс Эверли. Разумеется, доктор Генри по-прежнему возглавляет команду. Кто же его заменит? Он с самого начала планировал эту экспедицию. Как я уже сказал, это способ убедить Комитет колледжа сформировать новую кафедру. Кафедру антропологии. В Британии она станет одной из первых.

Шафран медленно кивнула, усваивая новую информацию. Доктор Максвелл упоминал о том, что доктор Генри планирует создать новую кафедру, но она не понимала, как это связано с экспедицией. Вернувшись к теме миссис Генри, она спросила:

– Вы упомянули, что миссис Генри не так давно приходила в кампус. Вы случайно не видели с ней доктора Генри?

– Нет, их вместе я не видел. И я не собирался его о ней спрашивать. Доктор Генри часто бесится и без упоминания о жене. – Снайдер захихикал, но тут же спохватился, и на его лице отразилась паника. – О, нет! Я не имею в виду… то есть доктор Генри бы никогда…

– Что вы! Конечно, нет! – Шафран с кокетливой улыбкой протянула ему руку. – Боюсь, мне пора бежать. Огромное вам спасибо, мистер Снайдер.

Уши мистера Снайдера порозовели, и он пригласил ее зайти как-нибудь послушать историю о древней вазе, которую он откопал. Она подумала, что ей придется это сделать, когда она будет возвращать письма.

Шафран едва не расхохоталась, выходя из здания. Как же легко доставать нужную информацию с помощью флирта! Проходя мимо ступенек здания Уилкинса, она перестала сдерживаться и громко рассмеялась.

– Смеетесь над нами, прилежными учеными? – раздался голос за ее спиной, и она подпрыгнула от неожиданности.

Увидев, что это Александр, она снова рассмеялась.

– Да, я всегда смеюсь, когда вижу, как усердно работают другие. Тогда становится не так страшно при мысли, сколько работы предстоит выполнить мне самой. Ни за что не догадаетесь, какого прогресса я добилась в расследовании!

– Давайте вы расскажете мне об этом за обедом. Я просидел там уже несколько часов, – сказал Александр, указывая на библиотеку. – Кроме того, негоже вмешиваться в дела полиции на пустой желудок.

– Смотрите! Письма теперь у меня! – закончила свой рассказ Шафран, и Александр чуть не поперхнулся чаем.

– Вы унесли их с собой?

– А вы ожидали, что я прочитаю их и положу обратно? Когда Снайдер не отходил от меня ни на шаг?

– Снайдер не отходил от вас ни на шаг? – Александр прищурил темные глаза.

– Да нет, дело не в этом. Парень просто изголодался по вниманию. Кто же обратит на него внимание, если рядом доктор Генри? Он обрадовался, как ребенок, когда я сказала, что хочу услышать о его вкладе в экспедиции, – произнесла Шафран, изобразив преданную улыбку. – Надеюсь, оно того стоило.

Она украдкой оглядела чайную. Та состояла из одного-единственного помещения, в котором было тесно из-за скопления шатких столов, за которыми суетились студенты в поисках перекуса между занятиями. Молодая женщина за прилавком в их сторону не смотрела, и Шафран достала письма. Четыре помятых конверта, подписанных женским почерком и адресованных доктору Генри. Два были отправлены на его домашний адрес, два – в университет. Она положила их на стол между их опустевшими тарелками и открыла первый конверт.

– «Мой любимый, мой дорогой…» Ого! Здесь подпись «Дафна», а не Синтия Генри. Вот так сюрприз! «Страшно скучаю по тебе… Приезжай скорее ко мне в гости…» О, боже. – Она покраснела, передала письмо Александру, и тот вытаращил глаза, читая наполненные страстью строки, занимавшие большую часть письма.