– А сегодня вечером вы не заметили ничего из ряда вон выходящего, сэр?

– Нет, если б заметил, то давно уже позвонил бы вам. Единственное, что я могу вам сказать, это когда примерно она сегодня приехала домой. Я ставил свою машину в семь двадцать, ее еще не было. Отис не гулял, и я его вывел. Но сначала переоделся и выпил пива, так что это было где-то в семь сорок, и тогда ее машина уже была на месте. Значит, она приехала не раньше семи тридцати.

– Она всегда возвращалась в такое время?

– Вот этого я вам не скажу, – ответил Бургхофф. – Сам я обычно возвращаюсь к пяти, Отиса выгуливаю к шести, а потом не выхожу больше из дома. А сегодня я задержался, у меня была встреча после работы.

Дверь соседнего дома отворилась. Из нее шагнул на улицу человек. Бургхофф помахал ему рукой.

Человек направился к нам. Примерно того же возраста, что и Бургхофф, но пониже ростом, стройнее, в белой футболке и светло-голубых спортивных штанах.

– Джек.

– Майк.

– Что происходит?

– Доктора Сайкс убили.

– Шутишь. – Подошедший посмотрел на нас.

Майло представился:

– Майкл Бернини. Кто это сделал?

– Пока не знаю.

– Убили. Ничего себе… привет, Отис.

Пес снова шумно выдохнул, когда Майкл Бернини наклонился, чтобы приласкать его.

– С ума сойти, а? – произнес Бургхофф.

– Да уж.

– Ладно, Майк, теперь твоя очередь. А мы с тобой, Оут-мэн, пойдем-ка баиньки.

* * *

Бернини нечего было добавить к тому, что уже рассказал нам Бургхофф. Как и трем другим обитателям квартала: пожилой супружеской паре и женщине помоложе в шелковом кимоно, которая выразила мнение, что Конни Сайкс была «практически затворницей», и повторила историю с вечеринкой. Причем, судя по интонациям, соседей не особенно взволновало происшествие, никто и не думал жалеть Конни.

Майло и я продолжили нашу прогулку по кварталу.

– Ушла, никем не оплаканная, – произнес он.

– А это значит, что список подозреваемых может оказаться длинным, – заметил я.

– Я уже составил свой, покороче. Его возглавляет твой Эффо или кто-нибудь из его подручных, а замыкает сестра убитой.

Мы подошли к моей «Севилье». Лейтенант распахнул водительскую дверцу.

– Факты есть факты. Спокойной ночи.

– Этим делом будешь заниматься ты? – спросил я.

– Почему бы нет?

– Когда ты сюда приехал?

– В десять тридцать, а что?

– Ты припарковался, сидел в машине, смотрел на дом и думал, как ее лучше припугнуть, чтобы не доставить неприятностей нам обоим. Видимо, найти ответ на этот вопрос оказалось нелегко, поэтому ты вышел из машины, подошел ко входной двери и позвонил, но тебе никто не ответил. Ее «Лексус» стоял у дома, и ты решил, что она принимает душ или занята еще чем-то и не слышит. Или что она отлично все слышала, просто не хочет открывать. В двери есть скважина, так что она могла просто стоять и разглядывать тебя с той стороны. Ты разозлился, но резких действий совершать не стал: кто ее знает, эту сумасшедшую? Может, она стоит там с заряженным пистолетом в руках… Ты вытащил свой «Глок», позвонил снова. Дз-зинь. Выбор у тебя был невелик: либо убраться восвояси и продолжать тревожиться из-за меня, либо произвести небольшую разведку. Ты наклонился и сам заглянул в скважину. Эта ее люстра дает много света, и ты сразу все увидел. Выругался, спрятал «Глок», надел перчатки и толкнул дверь. Она была не заперта, ты снова достал пистолет и вошел. Если б все было иначе, ты позвонил бы мне раньше.

– Дверь была заперта. И что с того?

– Официально ты свидетель, и все же ты берешь это дело…

– Хочу – и беру. Если найдется соплежуй, который скажет мне, что так нельзя, тогда посмотрим. Или, может, ты сам хочешь навести кого-то на эту мысль?

– Нет, конечно.

Повернув ко мне спину, Майло зашагал назад, к месту преступления.

– Завтра поговорим, – сказал я.

Его ответ прозвучал невнятно. Кажется, он сказал: «Возможно».

К концу следующего дня я набрал номер Майло. Тот не ответил.

Пациентов у меня в тот день не было, и вся моя нагрузка сводилась к тому, чтобы дописать два доклада. А значит, можно было вволю нагуляться с собакой и побездельничать с Робин. Но та оказалась занята, а в расписании дня Бланш на первом месте значился сон праведницы.

Это оставляло мне много времени на раздумья.

Хотелось позвонить Эфрену Касагранде, но я понимал, что это было бы неправильно.

То же и с Шери Сайкс.

Утром в девять Майло позвонил мне по моему приватному номеру.

– Лейтенант кто? – спросил я.

– Полегче, полегче.

– Как дело?

– Движется потихоньку, – сказал он. – Правда, очень уж потихоньку. И кстати, знаешь что? Нам может понадобиться твоя помощь.

– Что-то изменилось?

– Часика через полтора мы с Риверой беседуем с твоим приятелем, Эффо Касагранде. Он – парень смышленый, что вполне естественно для того, кто избрал в жизни преступную стезю. Вот он и нанял себе адвоката, а тот сообщил нам, что мистер Касагранде не обязан разговаривать с нами. Однако мистер Касагранде согласен уделить нам несколько минут своего драгоценного времени – при условии, что будет присутствовать доктор Делавэр. Видать, соскучился. Здорово, наверное, когда ты так кому-то нужен. Совсем не то, что старушка Конни – дала дуба, а всем насрать. Включая и ее братца из Силикон-Вэлли, с которым я только что говорил по телефону. На известие о смерти сестры он отреагировал так, словно я сообщил ему прогноз погоды. Сказал, что приедет, как только случится просвет в работе. А пока пусть сестричка коченеет в морге.

– Вскрытие дало что-нибудь интересное?

– Не-а. Ножевые ранения смертельны, а удушили ее так, для верности. Никаких признаков борьбы.

– Будь у нее возможность, она отбивалась бы, – сказал я. – Значит, ее застали врасплох.

– Вот и я так думаю. Это был кто-то, кого она не испугалась.

– Это не относится к Эфрену.

– Зато это может относиться к его подручному Гусману, потому что он убирает у нее в офисе, и она уже имела с ним дело. А если это не сработает, то у нас есть еще сестренка.

– Ты уже рассказал ей про убийство?

– Нет, не вижу смысла. И ты, судя по всему, тоже. Так что, сделай милость, молчи и дальше. В десять тридцать увидимся.

Я ехал в участок Западного Лос-Анджелеса, размышляя о том, каким теперь стал Эфрен. Вспоминал сеанс, который последовал за тем, когда он говорил про стиль жизни: парень тогда явился какой-то рассеянный и нервный, сразу сел и опустил голову, точно задремал.