Райли никогда не понимал, зачем Новак вернулся в крохотный родной городишко вместо того, чтобы воспользоваться своим дипломом и устроиться в «Чикаго Трибьюн» или «Сан-Таймс».

Но коллега объяснил, что любит Смитс Холлоу и не видит ничего дурного в местной газете. Теперь он занял пост редактора (автоматически – предыдущий ушел на пенсию) и утверждал, что заведовать «Вестником Смитс Холлоу» лучше, чем трудиться штатным репортером в городе.

«Я сам выбираю свой график, дружище, – однажды поведал ему Новак. – А еще мне достаточно освещать школьные спортивные соревнования и заседания городского совета, чтобы все оставались довольны. Нет нужды выстраивать целую сеть источников или таскаться на тайные встречи на автомобильных парковках посреди ночи».

Конечно, недвижимость в Смитс Холлоу была несравнимо дешевле, чем в Чикаго, и получалось, что на свою скромную зарплату редактор мог позволить себе намного больше, чем коллега из большого города. А Райли обожал вещи, которые были ему не по карману: например, туфли из итальянской кожи или экстравагантный красный «Понтиак Фиеро», на котором он отправился в Смитс Холлоу. Если журналист сейчас задумается о своем счете по кредитке Мастеркард, то только что съеденный бургер попросится обратно.

Он включил местную радиостанцию, где постоянно крутили хит-парады, и динамики взорвались песней Дэвида Ли Рота «Just a Gigolo». Райли было без разницы, что слушать, главное чтобы на фоне что-то звучало. Шум помогал ему думать, и это шло пунктом № 108 в списке причин, почему журналист бы никогда не смог жить в таком тихом городе, как Смитс Холлоу.

Хотя, конечно, не такой уж это был и тихий город.

В ходе их вчерашней беседы Новак между делом упомянул двух убитых девочек, чьи тела обнаружили во дворе какой-то старой карги.

– Кто они? – спросил Райли.

– Вроде, никто не знает, – ответил Новак таким тоном, будто плечами пожал. – Они не из Смитс Холлоу. Начальник полиции попросил вставить их фото в завтрашний выпуск. Может, кто-то узнает.

– Крупная новость, да? Двойное убийство в таком городе достойно первой полосы.

– Не, ты что. Кристи хочет, чтобы мы не поднимали шума, пока не отыщем семьи девочек – никаких деталей. Так что выпустим на третьей странице.

Райли навострил ушли:

– Это неправильно. С каких пор шеф полиции имеет право определять, что будет в твоей газете?

– А я не против.

– А должен быть. Как же свобода прессы?

– Не притворяйся, что тебя волнуют поправки в Конституцию, – усмехнулся Новак.

Райли нахмурился:

– Волнуют. В любом случае, следует поместить фото девочек на первую полосу, если полиция реально хочет, чтобы их опознали. Куча народу сразу пролистывает газету до спортивной рубрики.

– Если честно, не уверен, что хочу печатать их на первой полосе, – сказал Новак неожиданно серьезным тоном. – Их, конечно, постарались по максимуму отмыть, и фото будут черно-белыми, но все равно заметно, что это головы без тел… особенно, если ты об этом знаешь.

– Их обезглавили? – спросил Райли. – Да уж, умеешь ты приберегать самые сенсационные подробности на потом. Полиция считает, что это серийный убийца или типа того? Будут запрашивать помощь ФБР?

Год назад Райли прочитал «Красного дракона» Томаса Харриса и с тех пор немного погрузился в тему профайлеров ФБР. Неожиданно у него зародилась волнующая идея, что он может стать первым, кто напишет об этой наклевывающейся истории про серийного убийцу. Это уж точно повысит его статус. Райли будет как Джимми Бреслин с Сыном Сэма[4].

Мысль, что Новак может пожелать сам написать репортаж, даже не пришла ему в голову. Редактор сломался под давлением маленького города. Он явно не планирует как следует отработать смерть двух обезглавленных девочек.

– Не думаю, что пригласят ФРБ, – ответил Новак. – Как я уже сказал, полиция старается не поднимать шума из уважения к семьям девочек.

«Или скорее, чтобы никто не заметил, как они облажались», – подумал Райли, но промолчал.

– Может, доеду до вас завтра. У меня в ближайшие дни особо нет дел, и отпуск скоро начнется.

– Буду рад тебя видеть. Но не думай, что можешь приехать сюда и раздуть из этого сенсацию. Шеф полиции и мэр будут недовольны.

– Не беспокойся. Я не поступлю так с тобой, – Райли, разумеется, лгал.

Новак жил в небольшом райончике, на одном из ответвлений центральной улицы города. Он подробно проинструктировал товарища, где куда поворачивать, но не ожидал гостя раньше четырех часов вечера. Куча времени, чтобы разнюхать, что к чему в этой деревне, и, может, пропустить стаканчик в баре. Куча времени, чтоб послушать, что народ говорит про мертвых девочек. Весь город наверняка жужжит.

Журналист оставил «Фиеро» на парковке на Мейн-стрит, где она привлекла восхищенные взгляды стайки мальчишек-подростков, только что вышедших из зала игровых автоматов.

В паре зданий отсюда Райли приметил бар, пока парковался. Он запер машину и направился в его сторону. В окне сияла неоновая вывеска «Бадвайзер», а табличка на деревянной двери сообщала, что местечко зовется Tiny Lounge.

Впрочем, ничего от лаунжа там не было. Правильнее было бы назвать его «Типичная пивнушка»: потускневший зеленый ковер, обшарпанные кожаные диванчики, горстка постоянных посетителей за длинной деревянной барной стойкой, с сосредоточенным видом посасывающих пенное из запотевших кружек.

Несколько голов повернулось в сторону двери, чтобы со сдержанной заинтересованностью взглянуть на нового посетителя, однако вскоре, осознав, что Райли им не знаком, завсегдатаи вернулись обратно к пивным кружкам. Журналист уселся на пустой стул в конце стойки, недалеко от морщинистого белого мужчины, древнего как динозавр. На макушке у того росло четыре седых волоса, и все они торчали строго вертикально, словно пух на утенке. Несмотря на летнюю жару, одет старик был в красную клетчатую фланелевую рубашку, джинсы и поношенные рабочие ботинки.

Бармен, мужчина чуть за тридцать (который, судя по размеру рук, тягал железо), вопросительно мотнул головой в сторону Райли. Журналист понял, что его приглашают сделать заказ.

– «Олд стайл».

Бармен кивнул, налил из крана пиво и поставил перед Райли на небольшую салфетку.

– Доллар пятьдесят.

Райли дал два:

– Можно без сдачи.

Тот кивнул и отвернулся.