Я летала по льду на заднице по сто раз в день, скользя коленями, бедрами… всем. Просто нужно было время, я понимала это, чтобы снова привыкнуть. Во всяком случае, я очень надеялась на это. По этой причине юные девушки уходили из фигурного катания, еще не достигнув совершеннолетия. По мере взросления способность их тела восстанавливаться с каждым годом требовала все больше и больше времени, и то, что в двадцать шесть лет у меня было больше увечий, чем у женщины вдвое старше меня, не способствовало успеху.

Потирая переносицу кончиками пальцев, тренер Ли со вздохом тихо произнесла:

– Давайте кое-что разберем до дневной тренировки, пока у нас еще есть время.

Была ли она в плохом настроении или…

– Встретимся в офисе в три часа дня, – окликнула нас тренер Ли, тяжело вздыхая от безысходности, и, развернувшись, пошла прочь.

Да, такого я не ожидала.

То есть я не думала, что тренировка прошла настолько плохо. Я еще не достигла совершенства, но и не была самой бездарной. С каждым днем мы катались все лучше и лучше.

Поведение Ивана не изменилось, и мое тоже. Мы не разговаривали друг с другом, если только одновременно не общались с тренером Ли. Мы не возражали, когда она давала нам указания или когда один из нас на что-то указывал другому…

Я изо всех сил старалась держать рот на замке, и, держу пари, у Ивана это тоже отнимало не меньше сил.

Но у нас получалось. Потому что должно было получиться.

Поэтому и потому, что тренер больше не оставляла нас одних.

– Ну что же, – пробормотала я себе под нос, потирая бедренную кость ладонью, чтобы облегчить боль после того, как несколько раз сделала бильман[12], это элемент, когда ты сильно изгибаешь тело в форме слезы, притягивая пятку ботинка к затылку. Было гораздо легче, когда мне было шестнадцать. Сейчас… это было сложнее, и это была полная лажа.

Не дожидаясь Ивана и даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть, что он делает, я покатила к выходу с катка, надела на коньки чехлы, а потом направилась к раздевалкам, чтобы одеться и отправиться на совещание. Возможно, мне нужно было бы уйти раньше, чем обычно, чтобы выкроить время для переговоров. Я поспешила к своему шкафчику, оставив без внимания мигающую иконку на телефоне, вытерлась детскими влажными салфетками, как делала теперь ежедневно, не успевая принять душ, оделась и слегка подкрасилась, чтобы выглядеть более или менее прилично.

У меня все это заняло совсем немного времени, и к тому моменту, когда я закончила, прошло всего десять минут. Я понятия не имела, о чем тренер Ли хочет поговорить, но не хотела волноваться из-за этого. Что бы то ни было, у меня контракт.

Протащившись по трем разным коридорам, чтобы попасть в правую часть здания, я легко нашла офис генерального директора. Постучав в дверь, я подождала, пока знакомый голос тренера не ответил: «Войдите!»

Войдя, я увидела, что она одна и разговаривает по телефону, прижав его к уху. Она подняла вверх указательный палец, а я кивнула, садясь в кресло у стены.

– Я просила тебя не об этом, – тихо сказала женщина в телефон, прикрывая рукой лицо и переходя на едва слышный шепот.

Блин, я понимала, когда кому-то необходимо поговорить без свидетелей. Порывшись в сумке, я достала из нее сотовый телефон и посмотрела на экран. Пришли новые сообщения. От более чем своеобразной группы. Сообщения были от папы, Джоджо, Тэйли + 2. Это была одна из двух групп, с которыми я общалась в чате. Та самая компания, которая была самой малочисленной, та, в которую входил мой папа, но не входила мама. Я подумала было отложить это на потом, но голос тренера Ли стал еще тише, и я все-таки открыла чат.

Первое сообщение было от него.

Папа: Я купил билет и приеду в гости в сентябре.

Рубис: Ура!

Джоджо: На сколько дней?

Рубис: Ты можешь остановиться у нас.

Папа: Хорошо.

Папа: 2–3 недели.

Рубис: Надеюсь, что Джесмин будет здесь.

Папа: Куда она собирается?

Джоджо: У нее новый партнер.

Папа: Я думал, она бросила?

Джоджо: Нет…

Рубис: Джесмин не бросила бы, папа. Ты же знаешь. Иногда в сентябре у нее бывают соревнования. Я узнаю.

Он думал, что я ухожу из спорта.

Покачав головой, я вздохнула, после чего выключила экран и засунула телефон обратно в сумку.

Он правда думал, что я ухожу. Разумеется, он хотел так думать. В последний раз, когда я разговаривала с ним месяца три назад, я специально сказала ему, что все еще тренируюсь… а он спросил: «Почему? У тебя же больше нет партнера».

– Ты в порядке? – спросила тренер Ли, отвлекая меня от моих мыслей.

Подавив разочарование и горечь, я подняла голову и кивнула женщине.

– Все нормально. – Потому что так оно и было.

Она вскинула брови, ее осунувшееся лицо казалось усталым. Более усталым, чем я видела его на протяжении многих лет, когда украдкой посматривала в ее сторону.

– Хорошо, – только и сказала она, вздохнув еще раз, что говорило о чем угодно, только не о том, что все хорошо.

И хотя мне этого вроде бы не хотелось, но я не удержалась и спросила, не сумев скрыть проклятой нерешительности, которая охватила меня:

– Вы… в порядке?

Она удивленно сверкнула на меня темными глазами, а потом на секунду отвела их в сторону, кивнув, опять посмотрела на меня.

– Да, – соврала она.

Я моргнула.

Совершенно неожиданно из ее груди вырвался вздох, после чего она покачала головой:

– Личная жизнь. Не беспокойся об этом.

Я прекрасно понимала, что обычно означает «не беспокойся об этом».

Мне не хотелось беспокоиться об этом, я знала, что мне чертовски не хочется говорить об этом, но я не была треплом.

– Мы можем поговорить об этом. – Покрутив браслет на запястье, я посмотрела на нее в надежде, что она не захочет. Не мне было давать кому-то советы или находить подходящие слова в неудобных ситуациях. – Если вы хотите.

Она фыркнула – и улыбнулась, – что привело меня в полное удивление.

– О, Джесмин, ты очень добра, но все прекрасно. Я в порядке.

Я? Добра?

Она снова фыркнула, улыбка стала чуть шире.

– Не смотри так, будто я оскорбляю тебя. Я благодарна за твое предложение. Я этого совершенно не ожидала, – осторожно проговорила она, проводя рукой по лбу. Потом она вскинула брови. – Давай лучше поговорим о тебе, согласна?