Лия как раз ушла складывать картинки, по которым они собирались тренироваться, когда в дверь снова постучали.

Сахана открыла и увидела в коридоре обычного работягу в шапке набекрень.

— У вас что-то болит? – вежливо спросила она, но работяга внезапно вытянул ее к себе в коридор.

— Я – Рифа, – шепнул он ей. – Я знаю, что ты не одна. И хочу сказать тебе, что жизнь вождю дается не каждый день.

— Вашнир? – взвизгнула лекарь.

— Не кричи, рабыня, – рыкнул он. – Я пришел тебя благодарить и даже не прошу, чтобы ты бросилась передо мной на землю!

— Что ты хочешь? Я думала, что ты со своим отрядом уже на пути в южные земли, – тихо спросила она, удивляясь тому, что в обычной одежде он выглядел как рагласианин.

— Я действительно хотел уходить. Денег выручили, в дороге уже было не пропасть. Но тут дикие спустились с гор. Видимо, удача повернулась к нам лицом, как мы спасли эту черноволосую. Была охота и еще охота будет, – Рифа улыбнулся. –Не пустые пойдем, до отвала забьем фургон с товаром.

Сахана заставила себя не думать о том, что это была за охота, и какой товар они повезут.

— Зачем ты здесь? – спросила она.

— Хочу поблагодарить. Ваш мальчишка, Марк, сказал, что ты спасла мне жизнь. И я долго думал, надо тебе знать или нет, но в то время, как тебя продали господину Алкиду…

Вашнир замолчал, то ли формулируя мысль, то ли раздумав говорить.

— Я тут действительно не одна, или говори, или убирайся, – прошептала Сахана.

— Ладно, не рычи, женщина. Так вот, пацан сказал, когда именно ты здесь появилась. Поверь мне, в это время из вашниров здесь был только я со своим отрядом. У нас не было рабынь на продажу, мы хотели поймать десяток диких, но они ушли в горы. Так остались ни с чем, еще и сильно задержались, почти осели здесь, оставшись без припасов и золота. Вашниры тебя не продавали. Зла на нас не держи и не проклинай. Мы к твоей беде и злой судьбе не причастны. С этим я пришел, теперь – прощай.

— Погоди, – Сахана вцепилась ему в руку. – Я жила на Юге великолепной страны Раглас, а очнулась на Севере. Как это возможно без вашей магии? Путь занимает несколько недель!

Рифа закатил глаза.

— Женщина, ты должна начать меня благодарить, а задаешь мне вопросы!

— Мой хозяин сказал, что это магия вашниров, но если вы не приводили меня сюда, то как это возможно?

Рифа схватил ее за руку.

— Я чувствую, что ты действительно соприкоснулась с нашей магией. Но я не шаман. Хотя, признаюсь, чары доводилось накладывать. Мать Шафараз, наверное, могла бы тебе историю поинтереснее рассказать. Я отведу тебя к ней.

— Я никуда с тобой не пойду, – Сахана отпрянула от него, сшибая расставленную обувь.

— Ты не должна бояться. Ты слишком худая, чтобы я спал с тобой. Кроме того, ты спасла мне жизнь. Спасла жизнь рабыне, которую я не мог продать, но продал. Ты схватила мою удачу за руку и заставила встать ко мне лицом. Теперь я могу вернуться в хорошие земли вместе с моими людьми и остаться вождем. Мать Шафараз даст тебе ответы, а я буду беречь тебя.

Сахана продолжила отступать назад. Слова Рифы ни сколько ее не убедили.

— Рифа, если ты считаешь, что должен мне, то приведи шаманку сюда.

Вождь махнул рукой.

— Умная ты очень для рабыни, – хмуро глянул он на нее, понимая, что не уговорит.

— Зато для лекаря в самый раз, – огрызнулась она.

— Я спрошу мать Шафараз. Как она решит – так и будет. Все равно из-за бури охота задержится.

С этими словами он вышел за дверь.

Сахана вернулась на кухню и там ее ждал сюрприз – осколки чайника и листья чая были по всему столу, Лия стояла мокрая с головы до ног. В луже воды на полу намок коврик и зачем-то брошенный туда плед. Лия при этом выглядела совершенно счастливой.

— Что за день-то такой… – сокрушенно протянула Сахана. – Что ты сделала, Лия?

— Я попробовала, – ответила она.

Глава 12. Затворница

Марка все больше беспокоила сестра. Она и раньше поддавалась плохому настроению и неделями грустила, но в этот раз все затянулось. После возвращения из охотничьего домика, она была откровенно сама не своя. Лишь один раз она покидала дом – ездила куда-то с Алкидом.

— Ты не можешь сидеть здесь целыми днями, – Марк смотрел, как Айрина отчаянно наносит на холст мазки кистью.

— Могу, у меня много работы.

— Шесть картин, – тихо сказал Марк. –Шесть за прошлую неделю и все такие грустные. И на этой ты снова продолжаешь писать такие же печальные сюжеты.

— Я так вижу мир, – отозвалась его сестра.

— Ты даже не спускалась к завтраку и ужину.

— Я много пишу и к тому же занимаюсь всеми делами этого дома. И пока справляюсь, могу позволить себе делать, что хочу и как хочу.

Марк печально окинул взглядом стоящие вдоль стены холсты. Каждый из них был мрачнее предыдущего – зима, темный непроходимый лес, обрыв в горах, от взгляда на который немели ноги, так реалистично изобразила его хозяйка. На остальных были силуэты людей на фоне моря, изображенные черными штрихами, а их позы по-настоящему жутко выражали страдание и тоску. От неба веяло гнетущей печалью, море выглядело холодным и лишенным всякой жизни, черные камни на берегу утяжеляли это впечатление.

— Ты должна показаться Сахане.

— Нет! – Айрина отбросила кисть с такой силой, что пятна черной краски разлетелись по полу из светлого дерева. – Ты совершенно ничего не понимаешь!

— Так объясни мне, сестра, – Марк взял ее ледяные, вымазанные краской руки в свои.

— Я не буду играть в игру моего брата. – Твердо сказала она.

— Я совсем не понимаю, что между вами произошло, – с печалью сказал Марк, силясь разгадать эту загадку, прочитав между строк. – Если бы я мог все видеть, как Василь…

— Тогда я бы не откровенничала с тобой, – вырывая руки прошептала Айрина.

Марк задумался. Он привык считать себя самым незначительным в семье. Давно забросил манеры, не