У него спокойный голос.

– Что сказать? – касаюсь губами его щеки, упираясь ладонями в плечи.

– Я люблю тебя.

Мои пальцы костенеют, а тело больше не слушается. Я застываю, покрываюсь каменной коркой, не в состоянии выдавить и слова, лишь глупо улыбаюсь.

Прошло 2 года

Тея

В сотый раз перечитываю эти дурацкие сообщения и сатанею. Пулей вылетаю в кухню. Кирсанов сидит за барной стойкой, ест. Завтрак у него, ну что ж, придется слегка подпортить аппетит.

– Это, по-твоему, нормально? – бросаю его же телефон рядом с тарелкой.

Он не прекращает жевать, смотрит на экран с дорожкой из сообщений и блокирует гаджет. Дисплей становится черным как ночь, а я неосознанно приоткрываю рот.

– Ты офигел?

– У тебя с утра плохое настроение? – переключает на спортивный канал и, немного убавив звук, поворачивается в мою сторону, слишком нагло приподымая бровь.

– Леша, тебе какие-то девки пишут. Это нормально вообще?

– Как и то, что ты роешься в моем телефоне.

– Я не… – осекаюсь, – это другое.

– Я уже понял. Я кому-то из них отвечаю? – он давит голосом и взглядом, заставляет ретироваться.

Огибаю барную стойку и усаживаюсь напротив, взгромождая локти на столешницу.

– Нет.

– Значит, твоя ревность не обоснована. Верно?

– Нет! – продолжаю упираться.

– Почему?

– Меня это бесит.

– Меня тоже, – передергивает плечами, а после делает глоток воды.

Выдыхаю и прикрываю глаза. Я так от этого устала. За два года наших отношений было всякое, но последние несколько месяцев кажутся настоящим адом. После того как он подписал контракт с одним из топовых клубов КХЛ, все кардинально изменилось. Появилась эта дурацкая огласка, популярность, деньги и девки. Они во всем этом раздражают особенно. Я живу как на иголках, мне всегда кажется, что произойдет что-то ужасное. Моя ревность просто не дает покоя. Она ходит кругами, нашептывает такие ужасы, что иногда я действительно начинаю в них верить. А как я могу себя не накручивать, если ему пачками шлют сообщения в инсте? Иногда с фотками. Думаю, о характере этих «шедевров» догадываться не приходится, одна обнаженка.

– Тебя куда-нибудь нужно отвезти или сегодняшний день ты посвятишь истерике?

– Доберусь сама.

Складываю руки на груди и, соскользнув на пол, иду в спальню. Довольно громко хлопаю дверью в гардеробной и вытягиваю первые попавшиеся плечики с платьем. Меня штормит, еще немного, и я разрыдаюсь. Когда застегиваю замочки на босоножках, что-то идет не так, и я выламываю эту штуку с мясом. Злюсь еще больше, швыряя туфли в угол. Пойду босиком.

В глубине квартиры хлопает входная дверь, вынуждая двинуться туда сломя голову. Неужели он ушел? Вылетаю в прихожую, совмещенную с гостиной, и резко останавливаюсь. Леша стоит у двери, подпирает плечом стену. Смотрит на меня с усмешкой.

– Так мы едем? – протягивает мне ладонь.

– Я же сказала, доберусь сама, – отступаю.

– Когда?

Леша отталкивается от стены, подается вперед и, ухватив меня за запястье, тянет к себе.

– Не дуйся.

– Я не дуюсь, я злюсь.

– Тей, ну хрень же полная.

– Да? Тебе легко…

– Очень тяжело.

Он говорит спокойно, а его ладони уже давно залезли мне под юбку.

– Даже не надейся, я обижена, – упираюсь в его грудь, – и не настроена на интим.

– Я справлюсь за двоих.

– Обойдешься, – изворачиваюсь и отхожу в сторону. Надеваю первые попавшиеся лоферы и выхожу в подъезд.

Аспид

Два года как один день. Закрученный волчок и меняющийся мир.

Все действительно стало другим. Год назад я подписал контракт с одной из команд КХЛ, это был достойный рестарт. Сегодня играю в основном составе.

Тогда я ушел из дома, чтобы доказать себе, что смогу потянуть все, во что впрягся. Конечно, к Шелест это относилось больше в моральном плане, но она достойно выдержала всю эту нервотрепку, пока я медленно карабкался вверх, чтобы занять свое место под солнцем.

Тейка взрывная и до жути ревнивая, впрочем, наверное, как и я. Сегодняшний инцидент с телефоном далеко не первый, и я уверен, что не последний.

– Ты так и будешь дуться?

Выезжаю с подземной парковки, Тея тем временем демонстративно отворачивается. Упирается взглядом в окно. Молчит.

Валяющийся в подстаканнике телефон взрывается громкой мелодией, она обволакивает салон. Принимаю вызов, притормаживая на красном светофоре.

В динамике слышится мамин голос. Бросаю взгляд на насупившуюся Теону и отпускаю педель тормоза. Машина начинает медленно катиться.

Мама интересуется моими делами и Теей, хотя они с ней виделись всего раз. Это было случайное знакомство в моей тогдашней арендуемой комнате. Больше не пересекались. Не потому, что не было поводов, а потому что с мамой я общаюсь не так часто. Помогаю деньгами, звоню регулярно, но каждая наша встреча в реале заканчивается диким скандалом.

Жора до сих пор живет с ней в квартире, которую я начал для нее снимать, как появились нормальные зарплаты, жрет на деньги, которые я ежемесячно перевожу на карту. Он трутень, но мама ничего не хочет слышать. У нее любовь.

Конечно, факт того, что с присутствием в ее жизни этого приживалы она заметно повеселела, неоспорим, но глобально это все, конечно, полный пздец.

Аська же достойно держит нейтралитет, но в элитный лицей-интернат свалила за милую душу. Видимо, ее напускная любовь к дяде Жоре не смогла перевесить отсутствие этого черта в ее жизни.

– Мам, заеду, как смогу. Хорошо, – отключаюсь и бросаю телефон обратно в подстаканник.

– Что-то случилось?

Тея оживает. Насколько бы сильными ни были наши скандалы, в подобных ситуациях они не имеют никакого значения.

– Нет. Говорит, соскучилась.

– Мне кажется, ты поступаешь неправильно, ей важно тебя видеть.

– Это всегда заканчивается скандалом. У меня нет желания трепать себе нервы. И ей, между прочим, тоже.

– Может быть, мне с ней поговорить? Объясниться, рассказать, что ты чувствуешь….

– Не смей, – повышаю голос, – никуда не лезь. Поняла?

– Поняла. На остановке меня высади.

– Нет.

– Леша, мы сейчас еще больше поругаемся.

– Не поругаемся.

– Правда? Я уже готова тебя задушить.