французской столице, поскольку видят там для себя прогресс и путь к победе.

Итогом последовавших многомесячных международных переговоров, согласований, торгов и даже угроз стал переход интернациональной эскадры из Средиземного моря на Дальний Восток. Два авианосца, два линейных крейсера, шесть турбинных броненосцев, три броненосных крейсера и две дюжины легких кораблей, включая противолодочные сторожевики, стали той силой, коя обязана была положить начало конца рейдерским наскокам германских броненосных крейсеров. Вышли в поход они 26-го августа 1917 года, имея перед собой одну единственную главную цель — Пескадорские острова. Сражения за территории и акваторию филиппинских владений Германии к тому моменту уже отгремели, в чем приняли самое активное участие войска доминионов Великобритании и колониальные части французов. Потому единственным доступным портом базирования немецких кораблей продолжала оставаться лишь их главная военно-морская база в азиатско-тихоокеанском регионе.

Как не единожды обсуждалось в очень ограниченном кругу лиц, наделенных немалой властью, либо же серьезными полномочиями, участие российских кораблей в данной операции влетело союзникам в копеечку. При этом если французы, действительно вытягивающие на своих плечах основную тяжесть сухопутных сражений на Западном фронте, отделались сравнительно малой кровью — разместив в России заказ на дюжину эскадренных миноносцев и такое же количество сторожевых противолодочных кораблей, в которых у них имелась реальная немалая нужда. То англичанам пришлось раскошеливаться куда как сильнее. Заказы на 30 эскадренных миноносцев типа «Новик», 44 сторожевых противолодочных корабля типа «Охотник» и 36 патрульных шлюпов на базе «Эльпидифоров», выбили переговорщики из британского Адмиралтейства для российских черноморских верфей. Плюс, естественно, поставку десяти дюжин аэропланов с двигателями для обучения и боевой работы летчиков палубной авиации. Тогда, наверное, у многих в британском правительстве пошла трещинами эмаль на зубах, столь сильно они скрежетали зубами, осознавая себя откровенно обворованными. Ведь все подобные корабли, причем в куда больших количествах, планировались к закладке на собственных верфях. Теперь же деньги утекали из их личных карманов, поскольку у российских судостроительных заводов имелись свои собственные владельцы и лоббисты. Стало быть, им всем не стоило ждать даже жалкого пенни от дележа столь вкусного пирога.

Правда, при этом стоило уточнить, что французские броненосцы «Жорегиберри» и «Бувэ» до окончания войны переходили под Андреевский флаг, на радость командующего Черноморского флота. Да и большая часть свиты авианосцев, за исключением линейных крейсеров с легкими кораблями, составляли силы ВМС Третьей республики. После вступления Италии в войну на стороне Антанты, в Париже смогли спокойно выдохнуть и выделили для предстоящего похода немалую часть прежней охраны Средиземного моря. Пусть для погонь за теми же германскими рейдерами они не сильно подходили по причине недостаточной скорости полного хода, такой задачи им никто ставить и не собирался. Уделом этих кораблей, находящихся во внешнем кольце охраны, являлось лишь сопровождение авианосцев, да принятие первого удара на себя.

А вот охотниками обязались выступать «Измаил» с «Кинбурном». Оба этих мощных линейных крейсера англичане ну очень сильно жаждали увидеть в Северном море. Особенно после гибели «Куин Мэри». Однако, в конечном итоге, высокие стороны сговорились на их отправке в Индийский и Тихий океан, где продолжали бесчинствовать еще восемь броненосных и столько же легких крейсеров германского флота. К этому сроку, помимо тех кораблей, что вышло уничтожить благодаря охране русского конвоя, четыре более старых крейсера оказались заперты в заливе Корон, где и нашли свой конец. Но более современные и мощные корабли продолжали резвиться на коммуникациях союзников, даже умудрившись разгромить небольшой австралийский конвой, шедший с охраной из двух бронепалубников. В общем, срочно требовалось лишить их последнего безопасного места стоянки и после устроить натуральную загонную охоту. Как раз вот для последнего сильнейшие линейные крейсера мира и выдвинулись в данные края.

Операция по разгрому излишне задержавшегося на этом свете противника началась с того, что из числа всех пришедших в Гонконг кораблей, после должного отдыха экипажей и проведения технического обслуживания, к Пескадорским островам ушли десять сторожевиков типа «Охотник». Естественно, со всей обязательной охраной в лице дюжины эсминцев и тройки лучших французских броненосных крейсеров. Никто не забывал, что одной из главных сил в защите германской базы являлись базирующиеся на нее субмарины, заодно представлявшие наибольшую опасность для бесценных авианосцев. Вот для их выманивания под глубинные бомбы и устроили натуральную ловлю на живца.

Идущие противолодочным зигзагом на скорости в 20 узлов «Эрнест Ренан», «Эдгар Кинэ» и «Вальдек Руссо» устроили немцам натуральный снарядный дождь. Ведя постоянный огонь из своих действительно превосходных и многочисленных 194-мм орудий, способных добросить 88-килограммовые снаряды на расстояние в девять с половиной миль, они сподвигли самых незаметных и при этом самых грозных охранников германской военно-морской базы обратить на себя внимание. Пять раз эта броненосная троица продефилировала на предельной дистанции стрельбы своих орудий от южной оконечности архипелага Магонг, до юго-западной оконечности острова Сиу, что вместе с еще шестьюдесятью двумя островами образовывали весь Пескадорский архипелаг. Именно с этой стороны располагался главный проход в образуемую островами внутреннюю гавань, и потому имелась наибольшая возможность оказаться на прицеле подводной лодки.

Роль живой наживки, естественно, не пришлась по душе офицерам данных броненосных крейсеров французского флота, а до сведений матросов и вовсе никто ничего не собирался доводить, однако же, отказников не нашлось. Все, как один, исполнили свой долг и в итоге оказались вознаграждены незабываемыми видами настоящей океанской браконьерской «рыбалки» с применением большого количества взрывчатых веществ.

Первыми засекли крадущуюся под водой субмарину акустики с О-45, о чем тут же и был передан сигнал на «Эрнест Ренан». Более в их услугах сладенькой приманки «Охотники» не нуждались. Особенно учитывая тот шум, что создавали машины и винты крейсеров, который лишь осложнял работу экипажей этих небольших корабликов. Потому стоило только французам показать корму в поспешном отступлении, как за свою работу принялись все 10 сторожевиков с противолодочной направленностью.

К сожалению, выполненный на кварцевых пьезоизлучателях осциллятор, как раз и выполнявший роль активного гидролокатора, обладал предельной дальностью обнаружения небольшого подводного объекта, вроде субмарины, чуть превышающей морскую милю. Потому, если сам факт нахождения в воде подлодки можно было установить заранее благодаря пассивной гидролокации, то обнаружить ее точное местонахождение виделось уже тяжким трудом. Потому одновременно и работали здесь разом десять номерных О-шек, чтобы максимально ускорить этот момент.

По всей видимости, германская подлодка таилась в засаде где-то рядом с островом Чимей, что находился милях в двадцати южнее Магонга, дабы отлавливать там британские эсминцы, что уже не единожды пытались осуществить ночной налет на внутренний рейд немецкой базы. Этот небольшой клочок суши представлял собой единственное доступное место отдыха экипажей миноносных кораблей после трехсотмильного перехода от Гонконга, отчего и стал постоянными охотничьими угодьями немецких субмарин. Уже три стареньких контрминоносца Королевского флота нашли свой конец у его берегов, и немцы явно рассчитывали на увеличение данного