– Ты должна сыграть, – сказала Лиззи шепотом, чтобы не нарушать тишину в помещении.

Харриет ухмыльнулась.

В отличие от вечеринок, на которые она ходила с подругами – там и мужчины, и многие женщины бросали на нее пренебрежительные взгляды, если она хотела сыграть в карты, – эти люди с радостью освободили для Харриет место за столом. Самый юный джентльмен выдвинул для нее стул.

– Мы уж постараемся хорошо отнестись к леди. – Мужчина, казавшийся бродягой, удобно устроился среди более богатых посетителей. Он ухмыльнулся и подмигнул ей слезящимся желтым глазом.

– Надеюсь, вы справитесь, – произнес мужчина, сдававший карты. – Это вист.

– Я постараюсь.

Они дошли уже до третьей сдачи, и многие игроки теперь наблюдали за Харриет встревоженными главами, утирая пот со лба, и тут она заметила, что Лиззи встала со своего места рядом с шепчущимися кумушками и перешла в другой конец комнаты. Кумушки мерзко захихикали.

Харриет знала таких женщин. Они обсуждали ее рост, словно он делал ее инвалидом, и наверняка отпускали язвительные замечания по поводу плохо сидящего платья.

– Благодарю за компанию, господа. – Харриет поднялась со стула и услышала, как один из игроков облегченно вздохнул.

Элиза быстро подошла к ней. Щеки ее пылали, а улыбка казалась вымученной.

– Все хорошо, Лиззи?

– Да-да. – Харриет продолжала смотреть на нее, и Лиззи не выдержала. – Вон те дамы, – она кивнула в сторону кумушек, – они про тебя спрашивали.

– А-а, – протянула Харриет.

– Они вели себя настойчиво и весьма грубо, так что я посоветовала им держать свое мнение при себе.

Изумленная Харриет моргнула.

– Спасибо, Лиззи.

Та скорчила гримасу:

– И тогда они спросили, почему мои передние зубы такие же огромные, как и ты.

Бенедикт обнаружил их выходящими из игорного зала. Элиза просияла и открыла свой ридикюльчик.

– Посмотрите, это все Харриет. – В ридикюле сверкнула целая пригоршня монет. – Ее сумочка тоже набита битком.

Харриет сделала вид, что не замечает его раздраженного лица. Да, таверна кажется приятным местом, но это не значит, что в ней нет карманников и других негодяев. Бенедикт сдержался и не сказал об этом.

– Сэр Рэндольф нашел нам столик.

Он отвел их к столику в первом ряду перед сценой.

– Отлично видно. – Рэндольфу пришлось кричать, чтобы его расслышали через грохот музыки. Он пододвинул Элизе стул. – Сегодня будет несколько конкурсов. Это последняя танцевальная пара. – Он махнул рукой на сцену, где женщина в прозрачном красном платье прильнула к мускулистым бедрам партнера.

– Он без рубашки! – ахнула Элиза.

Харриет посмотрела сначала на грудь танцора, блестевшую от пота, а потом на Элизу и хулигански улыбнулась. Лиззи разразилась безудержным хихиканьем.

На столе горела единственная свеча, отбрасывая золотистое сияние на прелестную улыбку Харриет и придавая дымчатый оттенок ее глазам, устремленным на танцоров. Она хлопала в ладоши и смеялась, но краем глаза то и дело посматривала на Лиззи.

Глядя на Харриет, Бенедикт гадал, оставила бы она удобную постель и недочитанную главу из романа Шупа, если бы ее не попросила об этом Лиззи. Харриет поймала его взгляд и склонила набок голову. Бенедикту пришла в голову абсурдная идея – она читает его мысли.

Она пришла в «Цыганский барон» ради Лиззи, а он пришел ради Харриет.

Пара закончила танец – танцовщица подпрыгнула и обхватила ногами бедра партнера.

– Я тоже так могу, – объявила Харриет Элизе.

Бенедикт внезапно расхохотался. Харриет посмотрела на него, и ее лицо приняло тоже выражение, что и при их первой и единственной партии в карты.

– Я верю, ты можешь все, что угодно, Харриет! – истово воскликнула Лиззи.

Харриет вздернула повыше носик, не отводя взгляда от глаз Бенедикта. Когда объявили победителя танцевального конкурса – последнюю пару, – она зааплодировала вместе с остальными.

– Превосходно, – сказал Рэндольф и тут же нахмурился – беременная служанка забрала его пустой бокал, заменив на полный.

– Вы только посмотрите! – Хорошее настроение Элизы вдруг испарилось.

Она кивнула в сторону женщины в синем платье, вышедшей на середину сцены.

– Ее зовут Ванесса Блу, – пробормотала беременная служанка.

– Еще один конкурс? – поинтересовался Бенедикт.

Служанка фыркнула, рассеянно потирая выпирающий живот.

– Не знаю, можно ли это назвать конкурсом. Она и ее дружки чертовски противные, жители деревень по соседству боятся выступить против нее. Ее папаша – богатый аристократ, и это пугает женщин – они-то в большинстве своем жены фермеров и скотоводов.

– Разве вы не можете попросить их уйти отсюда – в смысле, леди Блу и ее друзей? – с надеждой спросила Лиззи. Служанка посмотрела на нее как на сумасшедшую:

– Вы серьезно? Да у них деньги из ушей валятся. Это выгодно хозяевам таверны.

Элиза понимающе кивнула.

Ванессу Блу представили. Группа хорошо одетых посетителей, занимавших четверть комнаты, встретила ее аплодисментами. Она улыбнулась, и это была очень снисходительная улыбка.

Харриет и Элиза обменялись сердитыми взглядами.

Зазвучала музыка, и Ванесса запела.

Бенедикт вздрогнул.

Ванесса издала высокую ноту, дрожащую и фальшивую, но ее дружки разразились подбадривающими воплями. Она исполняла горестную песню о давно пропавшем матросе и замолкла только раз, чтобы небрежно приподнять подол платья. Обнажившаяся нога была бледной и более тощей, чем у мальчишки, но это не помешало ее приятелям заулюлюкать.

– Прошу меня извинить. – Харриет встала из-за стола. – Мне необходим глоток свежего воздуха.

– Я пойду с вами. – Бенедикт начал подниматься.

– Нет. – Она легонько прикоснулась к его плечу. – Я предпочитаю пойти одна.

– Я выйду за вами, – Рэндольф втянул голову в плечи, словно защищая уши, – когда эта пытка закончится.

Харриет рассеянно улыбнулась, взяла свой бокал, одним глотком прикончила дорогое вино и вышла из комнаты.

Между помещением для отдыха и игорным залом Харриет обнаружила дверь, выкрашенную в тот же оливково-зеленый цвет, что и стены. Она бы ее вообще не заметила, не услышь оттуда смех.

Харриет толкнула дверь и смутилась – смех прекратился, и на нее уставились танцоры с предыдущего конкурса и мужчины, собиравшиеся принять участие в следующем.