Закончив рассказ и устроившись на ночь, он попытался уснуть, но лес словно не позволял ему этого сделать. По-видимому, деревьям доставляло особое удовольствие трещать именно в тот момент, когда он вот-вот готов был провалиться в забытье.

Гилу и Керолусу шум веток, по всей видимости, не мешал. Теперь гном понял, почему они так налегали на водку: она притупляла чувства настолько, что люди ничего не слышали. Старьевщики щедро предоставили гному право хранить их жизнь.

Шум леса стих лишь под утро. Проснувшись бодрыми и отдохнувшими, старьевщики пожелали Тунгдилу приятной дороги и отправились по своим делам. Гном же чувствовал себя так, будто его колесовали.

Он мрачно уставился на тени, притаившиеся среди сосен. Но делать было нечего, нужно было идти к горе. Если в истории, рассказанной Керолусом прошлой ночью, была хоть крупица истины, то Горен, несомненно, обитал в остатках штольни.

«Живут там чудовища или нет, но идти все равно нужно».

Вытащив топор, он перехватил его обеими руками и потопал вперед… и сразу же почувствовал себя неуютно: гора давала понять, что не желает терпеть гнома.

Тунгдил решил не обращать на это внимания: чем быстрее он отдаст артефакты, тем скорее сможет вернуться в свою любимую штольню в Ионандаре.

«Надеюсь, гномы из племени Вторых уже написали Лот-Ионану, ответив на его вопрос», — с надеждой подумал он.

Только благодаря упрямству и целеустремленности он вскоре пересек лес, подобравшись прямо к подножию горы. Он так и не столкнулся с чудовищами. Видимо, днем у них не было настроения нападать на путешественников, и гнома это положение дел вполне устроило. Однако вертикальные склоны Черного Ярма показались ему настолько мрачными, что ему тут же захотелось повернуть назад.

Вдруг неожиданно сверху на него обрушилась лавина камней. Тунгдил едва успел отпрыгнуть. Последний камень упал совсем рядом. Величины обломков хватило бы на то, чтобы убить гнома. И все же делать нечего: он должен найти Горена.

Гном обошел подножие горы, так и не обнаружив ни дома, ни тропинки, которая могла бы привести его к жилищу мага. Он стал громко звать Горена, надеясь, что тот его услышит, но это ничего не дало.

Чертыхаясь, Тунгдил еще раз обошел черное подножие скалы, покрытое трещинами. На этот раз он обнаружил узкие ступени, выбитые каменотесами. Для него размеры ступеней подходили, но люди, ступни которых были больше гномьих, поднимались бы по такой лестнице с трудом.

Тунгдил взбирался на Черное Ярмо. Он прошел сто шагов, потом еще двести, потом триста. Он уже полз на четвереньках, держась за узкие ступени, — ничего другого не оставалось.

Время от времени гора обрушивала на него небольшие лавины из камней и щебня; гном поранил руки и лицо. Один обломок стукнул его прямо по лбу, прорвав кожу. От удара у Тунгдила закружилась голова, и гному пришлось вжаться в скалу, чтобы не упасть. Когда мир вокруг прекратил вращаться и плясать, гном вытер кровь над правым глазом и, ворча, пополз дальше.

— Враккас сотворил нас из скалы, чтобы мы властвовали над горами, так что тебе придется покориться мне! — громко крикнул он. — Тебе меня не стряхнуть!

По длине собственной тени он наблюдал, как солнце поднялось в зенит, а затем начало постепенно клониться к горизонту. Холодный ветер свистел в ушах, дергал за сумку с артефактами. Опасность возрастала с каждым пройденным шагом, но гном и думать не хотел о спуске. В конце концов он решился оглянуться и посмотреть на простиравшийся в четырехстах футах под ним Гаурагар.

Солнце и облака порождали великолепную игру теней на цветастом ковре полей, лугов и лесов. Такой красоты гному еще не доводилось видеть. Вдалеке Тунгдил заметил города, отсюда напоминавшие постройки из детских кубиков. Реки и ручьи венами тянулись по телу земли, а в воздухе пахло весной.

От такого восхитительного зрелища у гнома перехватило дыхание. Внезапно он почувствовал себя огромным. Теперь он понял, почему народ гномов предпочитал жить в горах.

В приподнятом настроении гном продолжил восхождение и на высоте в пять сотен футов обнаружил нишу. Там он решил заночевать.

Осторожно забравшись в горную пещеру, защищавшую его от сильного ветра и очередных лавин, он подумал: «Завтра продолжу поиски».

Заходящее солнце осветило его скромный ночлег. Теплые лучи падали на черные стены, освещая неровную каменистую породу. Чем дольше Тунгдил смотрел на неровности, тем сильнее они напоминали ему письмена.

Гном прищурился. «Может быть, это иллюзия?» — задумался он и провел рукой по поверхности. Но там действительно что-то проглядывало! Ветер за много солнечных циклов почти стер руны, но, несомненно, они были там.

Задачу решить было легко. Достав огниво, Тунгдил добыл огонь, над которым провел рукоятью своего топора. Затем он вытащил из рюкзака карту и осторожно провел чистой стороной бумаги по покрывшемуся копотью топорищу.

Копоть плохо приставала к бумаге, но в конце концов ему удалось перенести письмена. Через некоторое время Тунгдил разобрал искусно вытесанные в скале руны и перевел надпись на современный гномий.

Построенная на крови.

Окрашенная кровью.

Созданная во зло Четырем.

Павшая пред Четырьмя.

Оставленная всеми Пятью.

Пробужденная Тремя

Против воли Трех.

И вновь орошенная

Кровью

Всех

Детей.

Слова, выгравированные на камне, составляли рисунок в форме дерева, символизируя собой обновление и вечное возвращение.

Тунгдил не смог определить возраст рун, так как в книгах Лот-Ионана, посвященных гномьей истории, об этом ничего не было сказано, но ему показалось, что эти слова — это послание из древних времен, отстоявших от сегодняшнего дня по меньшей мере на тысячу солнечных циклов.

Он произнес слова вслух, прислушиваясь к непривычному и все же какому-то родному звучанию, столь непохожему на речи людей. Древние слова растрогали его, пробудив неведомые чувства в глубине души.

Но не только он, а и склоны горы услышали древнюю речь. Черное Ярмо вспомнило слова и задрожало. Ярость горы и ее ненависть к гномам внезапно проснулись, направив всю свою мощь на Тунгдила.

— Тебе меня не стряхнуть. — Гном прижался к стене посильнее, чтобы камнепад не увлек его за собой.

Но тут камень за его спиной сдвинулся. Заскрипев, он отъехал в сторону, открыв проход в тоннель. Дрожь в чреве горы внезапно прекратилась.

Гном задумался. Либо гора пыталась заманить его в ловушку и навсегда запереть внутри себя, либо это Горен открыл ему дверь в свое жилище.

Медлил гном недолго. Решительно поднявшись, Тунгдил собрал свои вещи и, повесив мешок с артефактами за спину, вошел в тоннель.

Он сделал всего несколько шагов, когда гора вновь задрожала, и каменные врата закрылись. Звезды над Потаенной Страной подмигнули гному на прощанье, и он очутился в ловушке.