Тунгдил радовался тому, что его слова были восприняты людьми всерьез. Конечно, потом в книгах по истории вряд ли упомянут, что это он, Тунгдил Болофар, гном без клана и племени, рассказал одной крестьянской семье о разрушении Добролужья, а та сообщила об этом королевской администрации в Башнях. Да, впрочем, для гнома это и не имело особого значения. Но все же он помнил о своей роли в происходящем.

В основном гном ночевал под открытым небом, и лишь иногда останавливался на ночлег в крестьянских сараях. Только один раз он позволил себе переночевать в таверне, предпочитая экономить деньги.

Через девять восходов раны на ноге полностью затянулись. В дороге гном здорово отощал и стал застегивать ремень на два отверстия туже, чем обычно. Поднимаясь на холмы, он уже не задыхался, так как стал более выносливым, да и ноги привыкли к ежедневным переходам.

По ночам Тунгдила преследовали воспоминания об уничтоженном Добролужье: его разум до сих пор не мог справиться с такой чудовищной жестокостью.

Через несколько восходов солнца гном наконец-то подошел к горе. Скала действительно выглядела так, как ее вырезал из сыра Опатя, вот только она была не желтой. Свет солнца играл в широких трещинах гладкой стены, взметнувшейся к небу. Темная гора, будто брошенный богами камень, высилась в окружении темно-зеленых сосен. На фоне Черного Ярма они казались маленькими и хрупкими, хотя высота деревьев превышала пятьдесят шагов.

«Несомненно, когда-то Черное Ярмо было обычной горой высотой во много миль. Может быть, какое-то божество срезало вершину, оставив часть торчать над землей, будто пень срубленного дерева», — подумал Тунгдил.

Гора производила неприятное впечатление, что, впрочем, нельзя было объяснить логически. Если бы Тунгдилу не нужно было нести туда артефакты, он не стал бы и приближаться к Черному Ярму. По-видимому, Горен не очень-то любил человеческое общество, раз он обосновался в таком месте.

Отбросив подобные мысли, гном поправил мешок за спиной и направился вперед по каменистой дороге, проходившей в полумиле на восток от опушки леса. Обходя сосновый бор, он пытался отыскать тропинку или хотя бы просеку, но когда солнце стало садиться, гном оставался на том же месте, с которого начал поиски, так и не обнаружив в лесу прохода.

«Странный лес. Придется завтра прорубать себе путь, раз уж деревья передо мной не расступаются».

Чувствуя усталость, гном развел костер и устроился на ночлег прямо у дороги. При этом он устроился так, чтобы видеть опушку, опасаясь того, что оттуда выберется какое-нибудь хищное животное.

Через некоторое время у гнома появились гости. На костер набрели двое старьевщиков, очень обрадовавшихся тому, что встретили кого-то. Они остановились и выпрягли двух ослов. Сковороды, горшки и миски в их тележке звенели и лязгали громче доспехов солдат.

— Найдется еще местечко у костра? — спросил один из путников.

Старьевщики представились: их звали Гил и Керолус. Они показались Тунгдилу совершенно типичными торговцами: длинноволосые, высокие, небритые, в простой одежде и слишком громкие. Они шутили, смеялись и передавали друг другу бутылки с водкой… Но их веселье почему-то казалось напускным.

— Не поймите меня неправильно, — протянул Тунгдил, — но мне показалось, что вы чем-то… обеспокоены.

— Верно подмечено, подземыш… — Гил тут же перестал смеяться.

— Гном. Я гном.

— Вот как? А что, гномы и подземыши — это разные племена?

— Нет, это просто более правильное название. Точно так же я и вас из уважения называю людьми, а не наземышами или долговязыми.

— А, я понял, — ухмыльнулся Гил.

— Честно говоря, мы немногого трусим… Эта гора и создания, которые живут в лесу… Пришлось остановиться здесь, неподалеку от Черного Ярма, так как оба осла совершенно не хотят идти дальше, — признался Керолус, разбивая на сковородку четыре яйца.

Когда яичница была готова, он щедро поделился с гномом и своим напарником.

— А что не так с этой горой? — спросил Тунгдил, обмакивая корку хлеба в яичный желток.

Старьевщик взглянул на гнома с изумлением.

— Ты, подзе… то есть, гном, что же, и не знаешь легенды? Ладно, я охотно расскажу тебе о горе, которая перестала быть горой.

Гил улегся поближе к костру, а Керолус уселся поудобнее и начал рассказывать…

Когда-то гору Черное Ярмо называли Небесной горой, так как ее вершина достигала облаков. Это была самая высокая, самая большая гора во всей Потаенной Стране. Снег на ее вершине никогда не таял, а склоны наверху состояли из чистого золота.

Но люди не могли забраться на эту высоту, чтобы заполучить это богатство, так как внизу склоны были слишком гладкими и твердыми. Белый снег и золото сверкали настолько сильно, что любой, кто долго смотрел наверх, превращался в слепца.

И все же людей манило золото Небесной горы, и поэтому они позвали на помощь гномов.

Гномы прислали в Гаурагар посольство, чтобы собственными глазами убедиться в том, что это чудо существует. Они стали обрабатывать гору крючьями, долотом и лопатами.

Так как их инструменты были сработаны лучше, чем у людей, им удалось выстроить внутри Небесной горы тоннели, ведущие наверх. Прорубив в горе ход, они сумели забрать золото, не ослепнув при этом.

Люди Гаурагара потребовали, чтобы гномы поделились с ними сокровищами. В тот момент, когда гномы и люди начали спор, Небесная гора ожила и задрожала от ярости, пытаясь согнать грабителей. Но тоннели внутри нее источили гору, словно короеды — дерево, поэтому гора не выдержала и упала, похоронив под собой златолюбцев.

А сама Небесная гора утратила свою красоту и величие.

С тех пор она преследует людей и гномов своей ненавистью. От злости с ходом времени остатки скалы почернели.

Дрова в костре затрещали, и Керолус подбросил туда еще одну ветку, чтобы пламя вспыхнуло поярче и темнота расступилась.

«Я сразу же почувствовал злобу Черного Ярма», — подумал Тунгдил.

Он не понимал, как Горен мог чувствовать себя в этих местах счастливым. Что ж, по крайней мере, этот факт многое прояснял в его характере.

— Поговаривают, что в лесу у этой горы водятся чудовища, несущие смерть любому путнику. Этих чудовищ призвала сама Небесная, пообещав им богатую добычу, — поежившись, сказал старьевщик. — Когда их голод возрастает, они выходят из-за сосен и отправляются в деревню, пожирая там все, от людей до животных.

— Хорошо, что вы составили мне компанию, — искренне сказал Тунгдил, уже представляя себе неприятный путь среди деревьев. Ну что ж, по крайней мере, ему поможет топор. — Я тоже могу рассказать вам одну историю.

Он рассказал о том, что произошло в Добролужье, об альве и уничтожении деревни. Рассказ давался ему с трудом, ведь воспоминания обо всем этом ужасе были еще слишком яркими.