– Иди сюда.

– Как это? – засмеялась Тара. – Я и так здесь.

– Ближе… – прошептал он.

Она бросила беспокойный взгляд на дверь.

– Все нормально. Альф не станет нам мешать. Он не такой бестактный.

Девушка придвинулась на несколько дюймов и застыла, неподвижная, как бревно, вытянув руки вдоль тела и уставившись в одну точку на потолке. Она почувствовала, как покачивается матрас. Это Том подбирался поближе. И вот его дыхание уже обжигало ее щеку.

– Так-то лучше, – сказал парень.

Ей до смерти хотелось повернуться и взглянуть на него, но тогда их лица разделяли бы какие-то миллиметры. Наверняка он рассчитывал на поцелуй, а у нее в передних зубах застрял кусочек котлеты.

– Тара?

– Что? – Она пробежалась языком по зубам, старательно избавляясь от остатков ужина.

– На какой фильм пойдем?

Она с облегчением выдохнула и потянула за свой воротник, так как нуждалась в воздухе.

– Мне без разницы… Выбирай.

– Можем просто остаться дома и…

Тара спрыгнула с кровати, словно ее ударило током.

– И что?..

– Успокойся. Чего ты так дергаешься?

– Не дергаюсь, – возразила она, бросив взгляд на дверь. – Просто думаю, вдруг мама вернется или Альф зайдет предложить нам по чашке чая. Он всегда так делает.

– Но мы же не делаем ничего плохого.

Девушка с размаху плюхнулась на кровать, и одна из пружин издала жалобный звук.

– Ты мне очень нравишься, Том.

– Хорошо. Потому что ты мне тоже очень нра вишься.

– Но я не хочу спешить.

– Я и не собирался тебя торопить, – ответил он, переведя взгляд на потолок.

– Тогда давай просто сходим в кино, ладно? – Она шлепнула его по руке, но вышло не очень-то игриво.

– Идет, но сядем в последнем ряду.

– Есть какие-нибудь идеи? – спросил Альф.

– Ммм… – Тара уставилась в витрину ювелирного магазина, – ничего конкретного. Но как только я увижу его, сразу пойму.

– Сколько ты накопила, девочка?

– Надеюсь, достаточно, – ответила она и взяла старика под руку. – Зайдем внутрь.

Несмотря на солнечный день, в магазине было довольно темно. Освещены были только застекленные полки с украшениями. К ним приблизился мужчина в полосатом костюме.

– Чем могу помочь? – спросил он, сложив руки на груди, словно собрался молиться.

– Я ищу подарок для мамы, – промурлыкала Тара. – Что-нибудь особенное. Ей исполняется тридцать.

– Что ж, здесь вы найдете поистине широкий выбор. Каков ваш бюджет?

Девушка извлекла из кармана десять мятых купюр по одному фунту.

– Это все? – Ювелир удивленно поднял брови.

– Все, что мы можем себе позволить, – кивнула она.

– В таком случае вам наверняка помогут на рынке. Не сочтите за грубость, но…

Альф сделал шаг вперед и ткнул пальцем в ювелира.

– Бери свои ключи и мигом открой нам витрину. Ту, что с серебряными цепочками и всякой всячиной.

Мужчина окинул их долгим взглядом и с легким кивком отступил в глубину, под защиту прилавка. Ни говоря не слова, он выдвинул небольшой ящичек, достал ключ и отомкнул одну из полок витрины. На синем бархате сверкали и переливались серебряные цепочки.

– Это?

Старик кивнул и оперся о прилавок локтем. Затем водрузил на нос очки и принялся разглядывать украшения.

– Вот этот можно поближе посмотреть? – спросил он, указывая на кулон в форме сердца.

– Конечно, сэр, – отозвался ювелир и положил цепочку с подвеской на ладонь Альфа. – Красивая вещица, должен сказать. Первоклассное серебро. Шестидесятые, если не ошибаюсь.

– Хотите сказать, он не новый? – удивился старик.

– Нет, но, как видите, в идеальном состоянии. Никаких царапин ни снаружи, ни внутри, – мужчина поддел ногтем край кулона и раскрыл его.

– Что думаешь? – старик обратился к Таре.

– Он великолепен, – ответила она, прикладывая украшение к своей груди и пробегая пальцами по замысловатой гравировке. – Я могла бы поместить внутрь свое фото. Тогда подарок действительно был бы особенным.

Альф кивнул.

– Сколько?

– Тридцать фунтов.

Девушка вернула подвеску на бархатную подушечку.

– Простите, что отняли у вас время, – она развернулась к выходу. – Пошли, Альф.

– Подожди, – отозвался старик. – Мы готовы купить за двадцать пять.

– Брось, Альф, у меня всего десять фунтов.

Не обращая на нее внимания, он достал свой потрепанный кожаный кошелек и отсчитал недостающие пятнадцать фунтов.

– Двадцать пять, – повторил он, обращаясь к ювелиру. – Что скажете?

– Что это ты задумал? – спросила девушка.

– Не мешай.

Продавец побарабанил пальцами по стеклу, извлек из своего ящика карандаш и блокнот, послюнявил кончик грифеля и записал какие-то цифры.

– Двадцать восемь, – ответил он, хмурясь и тяжело вздыхая. – И я бесплатно сделаю гравировку на оборотной стороне.

– Идет, – старик протянул руку в знак согласия.

– Альф, мне это не по карману, – возразила Тара.

– Спокойно, – ответил он. – С тебя десять, а остальное с меня.

– Но мне понадобится много месяцев, чтобы вернуть тебе долг.

– Ты делаешь это каждый божий день, детка. Ты и твоя мама перевернули мою жизнь. Просто слышать ваш смех или пение Вайолет в ванной – это лучшее лекарство для меня, правда. Тем более что акустика в нашей ванной лучше, чем в любом концертном зале. А еще вот сюда посмотри, – он похлопал себя по животу. – Я наел его с тех пор, как стал нормально питаться с вами. Одному-то какой смысл готовить…

Ювелир громко откашлялся.

– Вынужден вас прервать на секунду, – сказал он, пододвигая к ним блокнот. – Будьте добры, напишите, что нужно выгравировать.

– Давай, Тара, – поторопил Альф. – А то он еще передумает.

Утренний свет прорезал комнату, проникнув в щель между шторами. Сквозь открытое окно внутрь проникало щебетание дроздов. И не давало сосредоточиться. Ларри ненавидел это хоровое пение по утрам, но она любила спать с открытым окном, а он сделал бы для нее все, что угодно. Мужчина накрыл голову подушкой, но птицы, казалось, соревновались в громкости, и эта какофония заставила его спрыгнуть с кровати и раздраженно захлопнуть окно. Когда он вернулся в постель и снова лег рядом, она пошевелилась под одеялом и повернулась к нему спиной. Он прижался к ней всем телом, откинул ее волосы с плеча и запечатлел на нем поцелуй.