Инспектор поставил условие, что сумма налога, которую в настоящее время должна Ladycliff (750 000 долларов США), должна быть погашена к концу мая 1984 года.

Потратив 1 миллион долларов, они могли протащить через Курасао все, что хотели.

Тем не менее, амстердамские лазейки, казалось, становились все теснее. Первый признак того, что гниль действительно зарождается, появился в марте 1984 года. Price Waterhouse сообщила Anglo, что налоговый инспектор Амстердама собирается обратиться в Департамент бухгалтерского учета правительства Нидерландов с просьбой провести полную проверку записей и бухгалтерских книг Anglo American Services (Netherlands) BV. Это означало, что в какой-то момент в будущем правительственный инспектор будет просматривать документы этой компании в амстердамском офисе. Хуже того, ничто не мешало бы ему попросить ознакомиться с документами и других компаний.

Затем, 1 ноября 1985 года, амстердамский инспектор по корпоративным налогам направил в Price Waterhouse письмо, в котором снес половину дома амстердамского офиса: предыдущее постановление, позволявшее не облагать налогом пакеты акций филиала в Consolidated Gold Fields и Charter Consolidated, отменяется с 1 января 1986 года. С этой даты также начнет действовать новый протокол между Великобританией и Люксембургом, и с дивидендов, поступающих из Голландии на Антильские острова, будет взиматься 5-процентный налог. Затем, 16 января, компания Price Waterhouse сообщила, что все существующие налоговые постановления пересматриваются.

Месяц спустя, 10 февраля 1986 года, г-н Швеерс из Департамента бухгалтерского учета правительства Нидерландов прибыл для изучения бухгалтерских книг и отчетности голландских компаний Anglo. К тому времени птица уже улетела. Согласно записям, пакеты акций Consgold и Charter были проданы Minorco Luxembourg 18 декабря 1985 года, а филиал Erabus SA был закрыт 30 декабря 1985 года, и все его активы, естественно, вернулись к люксембургской материнской компании. 31 декабря 1985 года Plain Holdings продала свои доли в Phibro-Salomon и Inspiration Resources компании Pampas I foldings на Антильских островах. Выручка от продажи этих активов в тот же день была фактически выведена из страны путем списания кредитов и выплаты огромных дивидендов Антильским островам.

Амстердамский офис продолжал работать и в 1986 году, но уже под новым названием Plain Holdings. Безусловно, предстояло проделать большую работу по очистке счетов за предыдущие годы и ответить на запросы следователя. Но сердце амстердамской операции Anglo - крупные пакеты акций США и Великобритании - теперь было перенесено в другие страны мира.

Подобные манипуляции - обычное дело для транснациональных корпораций.

 

Из всех крупных южноафриканских корпораций она больше всех теряет в случае политической революции, однако ее международная и внутренняя мощь делает ее наименее уязвимой. Гэвин Релли видел, что на стене написано; открытие им диалога с запрещенным Африканским национальным конгрессом в 1985 году в Замбии стало первым выстрелом в кампании по внушению чернокожим лидерам, что эта группа в той или иной форме необходима для будущего экономического роста Южной Африки (см. главу 11).

Если Anglo сможет выжить и процветать в Зимбабве, добывать алмазы в Анголе и договориться с Замбией по поводу меди, она сможет чувствовать себя уверенной в том, что в будущем в Южной Африке будет жить чернокожий. Но если случится худшее, всегда есть Европа, Бразилия или Северная Америка. Возможно, не случайно Мэри Оппенгеймер и Хэнк Слэк недавно купили многомиллионный особняк в Фар-Хиллз, Нью-Джерси, старом городе Чарльза Энгельхарда, где они могут соседствовать с Жаклин Онассис, королем Марокко и человеком, владеющим детской пудрой Johnson's. На южноафриканском сленге это называется "присоединиться к "куриным бегам"" - решение, которое уже принял Гордон Уодделл. Его уход из JCI в январе 1987 года в возрасте 49 лет стал шоком для его коллег. Ведь, несмотря на то, что недавно он поддержал идею правления большинства как единственный способ положить конец насилию, его твердая репутация никогда не была похожа на пораженчество. Однако беспокойство Уодделла за будущее Южной Африки было теснее связано с его пессимизмом в отношении будущего частного предпринимательства. Меня беспокоит, что бизнесмены здесь не понимают, насколько четко частный капитализм воспринимается большинством людей в этой стране как нечто, идущее рука об руку с апартеидом. И я не думаю, что мы отвоевываем позиции в восприятии большинства людей". Один чернокожий профсоюзный деятель высказался более резко: "Это все хорошо, что Уодделл говорит, но он ничем не отличается от других. Где черные директора JCI? Где чернокожие менеджеры? Их нет". Действительно, из 100 директоров шести горнодобывающих компаний только двое - чернокожие.

 

Алмазный заговор

 

В ноябре 1980 года два очень разных человека прибыли в Москву с официальным визитом. Самора Машел, бывший лидер партизан Мозамбика и один из самых важных африканских союзников Советского Союза, находился в Москве с государственным визитом. Ему была предоставлена красная дорожка, включавшая частную встречу с президентом Брежневым. Советские СМИ в то время были особенно заняты осуждением апартеида и очернением связей Запада с Преторией.

Однажды вечером московский корреспондент Би-би-си Джон Осман, отправился на представление оперы "Борис Годунов" в Большом театре.

В баре во время антракта Осман, к своему удивлению, узнал Гордона Уодделла. Уодделл был с англичанином и двумя советскими чиновниками. Он был немногословен. Из естественного журналистского любопытства, - говорит Осман, - я спросил, что он там делает, и он ответил, что ничего особенного, он просто проезжал мимо. Но, конечно, это довольно необычная вещь для Москвы. На самом деле, небывалое дело - увидеть в Москве кого-либо с такими южноафриканскими связями".

Осман занялся этим вопросом на следующий день. Он попробовал зайти в свой отель "Метрополь". Его там уже не было. Я звонил в советское министерство иностранных дел, советское министерство внешней торговли, в Государственный банк, в различные другие учреждения, коммерческие, дипломатические, и никто ничего не знал или говорил, что ничего не знает". Если Уодделл и пытался дезертировать, то Советы, похоже, не горели желанием его брать.

Теоретически, конечно, такой высокопоставленный южноафриканский бизнесмен, как Уодделл - он получил южноафриканское гражданство - не мог оказаться в Москве. Белый южноафриканец, не имеющий исключительных семейных связей, как Тони Блум, мог бы не получить визу. СССР призвал к бойкоту апартеида в мировой торговле в 1963 году и не поддерживает официальных дипломатических, торговых или экономических связей с Преторией. Однако подобные теории не действуют, когда речь идет о заработке иностранной валюты. Самопровозглашенный поборник чернокожего африканского национализма годами торговал и заключал сделки с Южной Африкой посредством "договоренностей" о фиксировании цен на золото и платину, а также продажи российских алмазов компанией De Beers.

В тот раз Уодделла сопровождал сэр Альберт Робинсон, один из руководителей компании Anglo, который в последний год своей карьеры занимал пост главы компании.

председатель совета директоров компании Johannesburg Consolidated Investment (JO). Они направлялись