станцию. Конечно, он не мог удовлетворить этого человека тенью денег. – Кстати, пока я принимаю багаж, не могли бы вы позвонить ко мне домой? У меня как раз есть время, чтобы успеть на поезд. Позвоните управляющему моим зданием и скажите ему, что мой адвокат, мистер Форсайт, позаботится о моей арендной плате, пока меня не будет. Я забыл ему сказать. Добавь доллар для себя к моему счету.

Это, конечно, было просто игрой, чтобы отвлечь водителя на достаточное время, чтобы растворить наши образы, не вызывая у него чрезмерного удивления.

Все это время Флекнер управлял еще одним лучом, наблюдая за вагонами, но если у треста и были какие-то эмиссары, следившие за нашими предполагаемыми передвижениями, нам не удалось поймать их на этом.

– Что ж, – сказал наконец Флекнер, – похоже, что мы теперь в безопасности. Если они попытаются проникнуть сюда незаконно, их ждет неприятный сюрприз. Если они попытаются сослаться на закон с помощью санкций, чтобы получить доказательства, у меня будет сюрприз другого рода.

– Что касается вашего дела, Пристли, не беспокойтесь об этом. Я позабочусь о том, чтобы никаких дальнейших действий по этому поводу не предпринималось до тех пор, пока вас не поймают, чего никогда не произойдет, если я не сочту нужным. Когда мы будем готовы, при условии, что вы больше не доставите мне хлопот, мы обелим ваше имя таким впечатляющим образом, что в общественном сознании не останется никаких сомнений.

– Не могли бы вы рассказать нам, как вы рассчитываете совершить все эти чудеса? – довольно саркастически спросил Пристли.

– Вы увидите, мало-помалу, – невозмутимо ответил профессор. – Отныне я настоящий глава криминального треста, я собираюсь править с помощью телефоноскопа. Я собираюсь поставить все с ног на голову. И все это не без выгоды для себя. Ибо сокровище Тантала принадлежит мне, чтобы я мог им обладать и хранить его.

Пристли и я хранили молчание. К этому времени мы уже поняли, как неразумно спорить с ним. В глазах старика был дикий, почти безумный блеск. Я задавался вопросом, не вывело ли видение слишком большой власти из равновесия его разум. Или мы, в нашем желании искоренить скрытых преступников из общества, отдали себя в руки главного преступника?

Пристли и я часто осторожно обсуждали эти вопросы между собой в течение следующих недель, когда мы оставались наедине в одной из наших комнат и были уверены, что старик был поглощен своим экраном.

И по мере того, как шли дни, накапливались доказательства того, что этот старый гений, который с таким энтузиазмом начал охоту на высокопоставленных преступников, сам развил в себе преступную жилку. Я начал задаваться вопросом больше, чем когда-либо – кто из нас застрахован от этого неявного психического заболевания. Были времена, когда я ловил себя на том, что применяю к себе тесты, чтобы проверить, нормален ли я морально.

Весь тот день, после того как Флекнер привел свой дом в готовность для возможной осады, он сидел за своим столом в глубокой задумчивости, время от времени делая пометки в блокноте. В течение этого времени он вообще не пользовался телефоноскопом. Как мы узнали позже, он, очевидно, планировал детали одной из самых амбициозных попыток захватить власть, которые когда-либо знал мир, кампании, целью которой было подчинение общества, завладением его частной жизни ради выкупа.

В шесть часов вечера он внезапно перешел к активным действиям. Он на минутку удалился в свою спальню, а когда вернулся, мы были поражены, увидев его одетым в черную мантию и маску, похожие на те, что носили в секретной комнате криминального треста.

– Я собираюсь нанести визит некоторым из моих новых подопытных, – небрежно заметил он, садясь за коммутатор телефоноскопа.

Затем он включил луч с помощью новой и сложной комбинации, которую мы не смогли запомнить, хотя внимательно наблюдали. На экране сразу же появилась приватная столовая в отеле "Риккадона". Потом мы сидели и ждали.

Полчаса спустя вошли судья Таннер, Дорган и Винтер. Они сняли пальто и сели. Они только что обратились к своим карточкам меню, когда профессор Флекнер встал, включил свой проектор и хлопнул в ладоши.

Троица негодяев за маленьким столиком в нескольких милях от нас вскочила на ноги в испуганном изумлении как раз в тот момент, когда тяжелые шторы на одном из окон, казалось, бесшумно растворились в рамах, и фигура в черном одеянии и маске сошла с подоконника и встала перед ними.

– Прошу вас, присаживайтесь, джентльмены. Не пугайтесь, – скомандовал он, хорошо имитируя хриплый шепот, который Таннер столько раз слышал по секретной телефонной линии.

Все трое повиновались, бледные и потрясенные.

– Я – Человек, Стоящий Выше, наконец-то нахожусь перед вами лично, – торжественно объявило видение. – Я никогда не ожидал, что буду разговаривать с вами таким образом. Вы помните, я сказал вам, судья Таннер, в ночь выборов, что я очень хотел бы поблагодарить вас лично, но это было невозможно. Вы и мистер Дорган ясно дали понять, когда инициировали мистера Винтера здесь, что подобное не происходило никогда.

Все трое вздрогнули, услышав, как их имена произносят в такой небрежной манере. Они, очевидно, полагали, что Человек, Стоящий Выше, был так же не осведомлен об их личности, как и они о его.

Пристли и я, стоя позади облаченной в черное фигуры настоящего Флекнера и вглядываясь в его проецируемое изображение на экране, едва осмеливались дышать, чтобы малейший звук от нас не был точно так же спроецирован в напряженную атмосферу маленькой столовой, за много миль отсюда, и не испортил иллюзию, которую создавал профессор.

– Но возникли новые обстоятельства, – продолжало изображение в черном одеянии, в то время как его слушатели, когда их первый ужас утих, уставились на пустую маску в загипнотизированном очаровании. – Где-то в нашей тщательно проработанной организации произошла утечка, она оказалась настолько таинственной и сбивающей с толку, что я не осмелился использовать наши обычные тайные методы для проведении совещания. Итак, я здесь, хотя вы оцените мудрость сокрытия моей личности.

– Во-первых, судья Таннер, не пользуйтесь больше этим секретным телефонным каналом. Боюсь, это небезопасно. Недавние события заставляют меня думать, что некоторые наши телефонные разговоры прослушивались. Когда мне понадобится с вами посовещаться, я позвоню вам по обычному телефону у вас дома или в вашей конторе и просто спрошу: "Было ли уже принято решение по этому последнему делу?" Вы просто ответите, что нет, и повесите трубку.

– Тогда вы немедленно придете в эту комнату. Я буду здесь. Когда у вас будут приказы для передачи вашим помощникам внизу, я прослежу, чтобы они их