Противник бежал, несмотря на то, что у него оставалось еще несколько тысяч воинов. Сложно оценить сколько, но пять-шесть тысяч точно было. А так-то может и больше.

Почему?

Впечатления оказались слишком сильными.

Тут и странное, удивительно эффективное оружие десанта. И их доспехи, почти что неуязвимые для местного оружия. Разве что в открытые места разить, что не всегда было возможно. И потери… страшные потери, выходящие за рамки обычных ожиданий. Так, например, на пляже было убито[6] около четырех сотен, да потом — на поле — еще сотни три. Не считая зарубленных кавалерией. Обычно такие страшные потери армии не несли. Битвы вообще не носили настолько кошмарный характер и, если и превращались во что-то жуткое, так только в случае захвата пленников и принесения их в жертву. Но не поле же боя!

—Что у вас тут произошло?— поинтересовался командир десанта, когда ворота открылись и навстречу бойцам короля вышла ликующая толпа жителей Тулума.

—Топоры.

—Что топоры?

—Они хотели забрать их все. Но ничего взамен предложить не могли. Достаточное. Вот и решили взять силой. Ну и заодно нас разграбить и принести в жертву.

—Интересные ребята. А кто это?

—Ацтеки.

—Так они же живут далеко на севере.

—Не так уж и далеко. Ради топоров они охотно проделали весь этот путь. Ради этих топоров они и дальше ушли бы.

—И им никто не помогал?

—С ними пришло разные люди. Многие позарились на ваши товары, что вы оставили нам на торг. Слишком уж они ценные и полезные. И если бы не ваше возвращение, то город бы взяли и уничтожили.

—Но мы вернулись. Всевышний не попустил этого черного дела.

—Истинно так,— кивнул глава города, вызвав некоторое удивления у десанта.

Чуть позже выяснилось, что оставленные в городе люди во главе со священником не только контролировали торговлю, но и организовали проповедь. В первую очередь через рассказывание притч как интересных историю, собиравших порой довольно много горожан. Все развлечение. Тем более, что священник рассказывал их увлеченно и с определенным артистизмом…

И тут сыграл один интересный момент.

Местные боги в представлении что ацтеков, что майя или тольтеков были смертными. И относительно слабыми. Требуя постоянно подпитки в виде жертвоприношений. И даже не силы ради, а просто чтобы они не умерли от старости.

На их фоне христианство божество выглядело безгранично всесильным и крайне удобным. Так как не требовало постоянных жертв. Ну… почти. Потому что посты и пожертвования в храм с определенными натяжками можно было таковыми посчитать. Однако на фоне местных традиций эта плата выглядела чисто символической.

Обращаться они не смешили. Но думали и много думали. А тут — удобный случай. Город осадили сильно превосходящие силы и своевременно появившиеся корабли последователей этого самого Всевышнего разнесли их в пыль. Даже несмотря на то, что численно те их превосходили в несколько раз. И за весь бой только дюжину раненых получили, да и те — от стрел в конечности. А убитых ни одного, что впечатлило чрезвычайно, как и количество убитых врагов.

Это ли не чудо?

Так что и без того подготовленные правильно организованной проповедью они охотно приняли условия Иоанн по взятие города под свою руку. И в течение трех следующих дней всем городом крестились. Включая языческих жрецов, которые посчитали не зазорным получить благословение еще и от столь могущественного бога.

Подобная ситуация была не только очевидна, но и естественна. Поэтому священники, приходившие сюда, к ней готовились и очень мягко ко всему относились, стремясь не обострять попусту. Так как огнем и мечом крестить здешние просторы людей не напасешься. Да и зачем, если можно так? Ну, сохраняют они пережитки язычества. А как им иначе быть? Они же с ним выросли… в окружении которое только так и думало. Станешь же давить, стремясь жестко противопоставлять православие и язычество, то получишь фанатиков и массу связанных проблем. В том числе и не управляемых. Поэтому была выбрана стратегия мягкой силы через систему замещения и воспитания…

* * *

Тем временем войска Фридриха подошли к Смоленску и попытались осадить город. Попытались. Потому что достаточно большой город сохранял массу возможностей для… хм… входа и выхода. И люди Фридриха просто перекрыли дороги. Опасаясь слишком сильно растягиваться из-за угрозы появления полевой армии Иоанна.

Параллельно пошли попытки договориться с жителями. Но Смоленск даже не вступал в переговоры. Обывателей в нем не оставалось — их загодя, узнав о приближении Фридриха, вывезли в лагерь, поставленный в десяти днях пути к востоку. Внутри же Смоленска сидели только воины и небольшое количество слуг для организации быта. Припасов же у них имелось минимум на пару лет. Плюс очень существенные склады с порохом и прочим потребным для воинского дела. А потому переговоры им не виделись чем-то важным. Скорее пакостным, так как могли выставить в ненужном свете в глазах короля. А оно никому в городе было совсем не нужно.

Видя такую несговорчивость Император Священной Римской Империи развернул осадную батарею и начал стрелять. Но крепость тут была того же типа, что и в Риге. Так что ее стенам эти редкие ядра бомбард вреда причиняли — что слону дробина.

—Как долго мы ее будем брать?— мрачно глядя на крепость спросил Фридрих у своих командиров.

—Это все лишено смысла, пока мы не побьем Иоанна в полевом сражении,— заметил глава швейцарцев.— Не уничтожив полевую армию короля мы тут ничего не сделаем.

—И артиллерия не поможет?

—Вы же видите какие тут стены,— развел руками главный артиллерист.— Иоанн знал, как сделать так, чтобы их пробить было очень сложно. Обычную каменную кладку бы проломили. А это… даже и гадать не берусь. Ядра вязнут в этой земле. И, как мне кажется, без всякого урона.

—Ясно,— еще мрачнее кивнул Фридрих.— Значит Иоанн. И где нам его искать?

—Зачем его искать? Я думаю, что он сам придет,— серьезно произнес Александр Литовский.

Вроде дурачок, но эта его ремарка как-то напрягла всех. Даже командир швейцарцев нервно дернул подбородком, так как прозвучало это все… нехорошо как-то…

1484 год, июль, 2. Окрестности Смоленска

Ранее утро.

По сути — еще сумерки, но первый свет уже пробирается.

Туман.

Густой до странности и не естественности. Словно сказка какая-то опустилась на окрестности Смоленска…

Лагерь армии Фридриха стоял в относительной тишине и погруженный в утренний сон. Какие-то шумы бытого характера, конечно, из него доносились. Но аккуратно. Словно бы опасаясь разбудить спящих людей. И даже часовые клевали носом, убаюканные этими осторожными звуками и молочной пеленой вокруг. Да и обстановка в целом этому соответствовала, ведь из Смоленска вылазок не производили, вот и расслабились. Во всяком случае — пока. Впрочем, обстрелов осадившая город армия тоже не вела. Просто стояла и ждала гостей. То есть, поводов шалить не давала.