Залп. Залп. Залп.

Пули Нейслера летели далеко и хорошо, охотно пожиная людей в плотном строю швейцарской баталии. Но тех это совсем не смущало. Они перли вперед с упорством бульдога. Приблизившись уже совсем опасно.

И тут…

Прозвучал отход.

Проинструктированные бойцы развернулись и дали ходу бегом из лагеря. Так как вступать в ближний бой со швейцарцами не было в планах.

Выбегали из лагеря.

И строились. Благо, что там загодя поставили бойцов с резервными значками подразделений. Что позволяло в известной степени избежать путаницы. Строились в оппозицию — часть по левую руку от обрушенного участка укрепленной стены, часть по правую. На удалении шагов в сто пятьдесят от этого пролома.

Швейцарцы продолжали наступать.

Заметив, что русские не сбежали, они с новой решительностью пошли в атаку. И только оказались в створе пролома, как громко прозвучала команда и мгновение спустя из уже изрядно потрепанного утром тумана ударили пушки. 6-фунтовые, полковые. Ядрами. Все. Так как Иоанн из сосредоточил их здесь единой батареей, помня о заветах Наполеона концентрировать огонь артиллерии.

Их толком было не видно в трехстах или около того метрах впереди. Поэтому они оказались полным сюрпризом для швейцарцев.

Но они продолжили атаку…

Пробиваясь через удивительно частую стрельбу 6-фунтовых пушек, оставляющих в их баталии натуральные кровавые просеки. А артиллеристы старались за совесть выдавая по четыре выстрела в минуту и даже чуть больше. Что было вполне реально из-за увязанного в единый выстрел картуза с порохом и ядра. Считай — унитарный выстрел, разве что инициировать его ттебовалось фитилем. Но это мелочи.

Вот швейцарцы вышли к кромке сломанных легких укреплений. Вышли в поле за них. И получили с флангов беглый огонь из аркебуз. Еще минуту по инерции баталия пыталась продвинуться вперед, неся ужасающие потери. Пока вновь не ударили 6-фунтовые пушки, молчавшие предыдущие пару минут. Их на лямках расчеты подкатили ближе. Что позволило им угостить швейцарскую пехоту тяжелой картечью, уложенной в жестяные короба. Большим, мощным залпом от которого в швиссах что-то сломалось…

Они пошли волной и стали отходить, стараясь укрыться за оставшимися укреплениями. Расползаясь, так как их строй распался.

Повисла пауза.

Король думал.

Соваться в лагерь пехотой он пока не хотел. «Собачья свалка» была слишком очевидным итогом такого приказа. Поэтому Иоанн скомандовал выдвигать полк 12-фунтовых пушек, чтобы немного поутюжить лагерь и шугануть там всех.

Но активно действовал не только он.

Максимилиан Габсбург, сын Фридриха, успел за время драки у шатров облачиться в доспехи и собрав кулак из не растерявшихся рыцарей, повести их в бой. Аккуратно на тот самый полк 12-фунтовых пушек, явственно осознав угрозу, исходящую от него.

Король эти движения заметил.

И выпустил против германских рыцарей свою кавалерию.

Гусары атаковали лихо, сближаясь при встречном курсе. Настолько дерзко, что рыцари были вынуждены довернуть на них. Однако вместо стычки гусары ударили карабинами, а потом разрядили пистолеты уже отвернув и уходя. По рейтарской тактике. Чем крайне обеспокоили и раззадорили рыцарей, потерявших всякое управление и увлекшиеся за ними.

Несколько маневров.

Несколько лихих виражей.

И гусары почти что выскочили на своих артиллеристов — на полк 12-фунтовых пушек, вставших максимально плотно и зарядившись картечью. Короткая, отрывистая команда. Звук рожка. И гусары прыснули влево и право, растворяя окно для артиллерии.

Несколько секунд.

И восемнадцать мощных 12-фунтовых пушек ударили тяжелой картечью в надвигающуюся массу рыцарей.

Мгновение.

И образовалась давка.

Достаточно плотно идущие всадники влетали в тех бедолаг, что шли перед ними и таки поймали картечь. А в тех врезались уже наседающие сзади. Так что в считанные секунды все это блестящее воинство превратилось в какую-то кучу-малу или даже кашу-малашу сбрызнутую сиропом малинового варенья.

А 12-фунтовые пушки максимально в темпе перезаряжались.

Пять секунд.

Десять.

Двадцать.

Двадцать две.

Все руки канониров подняты, символизируя о готовности.

И командир полка дает отмашку.

И новый картечный залп. И опять почти в упор. Только фронт уже не такой плотный.

Тем временем гусары, которые отъехали совсем недалеко, перезарядили свои карабины и, совершив сближение с рыцарями выстрелили в них. Аккурат с флангов, довершив создание в этом воинстве паники. Но уже в задних рядаха.

Началось бегство. Стихийное. Неуправляемое.

Максимилиан попытался своих воинов остановить, но тщетно. Его отличный доспех выдержал оба залпа картечи, поймав три штуки. И даже пару пуль — одну из карабина, а одну из пистолета. Но без последствий это не прошло. Левая рука обвисла и не слушалась. Конь хрипел, так как ему картечина очень неприятно прилетела. Не фатально, но… Да и сам Максимилиан от ударов и обстоятельств был на грани адекватности. Глаза заливало потом. В ушах гудело. На губах была кровь — от удара пистолетной пули в забрало, которое ее удержало, но лицо все же разбило.

Но и это еще не все, как сказал бы опытный шоумен.

Пока вся эта возня с гусарами и пушками происходила уланы вышли ближе к лагерю. И, построившись, пошли в атаку, опустив свои крайне длинные пики.

Да, лошади улан сильно или очень сильно уступали рыцарским. Особенно тем, кто из состоятельных семей и мог себе позволить настоящего дестриэ. Но их пики перекрывали в известной степени этот недостаток. Так как могли достать неприятеля дальше. Тем более, что в условиях бардака отходящие рыцари не могли организоваться в хоть какое-то подобие строя и организованно ударить. Они шли беспорядочной лавой. Не все даже поняли, что их атакуют.

За спиной вновь прозвучал раскат залпа полка 12-фунтовых пушек, угостивших отходящих рыцарей картечью. Что словно бы прыснуло масла в огонь и рыцари постарались ускориться в своем решительном наступлении. Доводя его едва ли не до крайности…

Секунды.

Пятая.

Десятая.

И удар. Множественный треск и хруст ломаемых пик…

Уланы не шли бот-а-бот, а двигались разреженным строем, чтобы избежать лобового столкновения с тяжелыми рыцарскими конями. Но это не везде помогло.

Сначала словно в сказочном сне из седел полетели рыцари. Натуральной волной. Потом пришел через улан. Хотя, конечно, досталось им сильно меньше. Кардинально меньше. Сказалось и то, что их оказалось тупо больше рыцарей, которые усидели в седле после работы гусар, артиллерии и улан почти не осталось. Так что основной урон был не от прорвавшихся редких рыцарей, а от коней, которые сталкивались грудь в грудь с более хлипкими «волосатыми мопедами» улан.