К моменту как я встала за кафедру, в сознании остался только отзвук собственных шагов. И имя автора.

– Кайи-е ни-Грэй. Отзвуки.

Или не отзвуки, подсказала мне паника.

С мольбой в глазах уставилась на эльфа, тот выразительно пошевелил ушами и изобразил руками что-то вроде колокольного звона. Затем показал встающее солнце. Ну, мне так показалось.

– Чудесен день, – воодушевленно начала я, а Лий стукнул себя по лбу и уронил голову на парту. Я, уже менее уверенно, исправилась: – День чудесный!

Лий одним простым жестом показал, что не способен мне помочь, и накрыл ушастую голову моим конспектом.

– День полон прелестью чудес! Все это прелесть как чудесно. – Я прикрыла глаза, пытаясь отыскать в голове хоть что-то. – Ведь это все на редкость интересно! В саду…

Тишина давила на уши. Я приоткрыла один глаз. Лий снова взялся за подсказки – он обхватил свою шею руками, закатывал глаза и вываливал язык.

– В саду воскрес! Воскрес! И, опьяненный счастьем бытия, ушел! Ушел… – последнее слово я провыла. И тут же, скромно откашлявшись, добавила: – Все.

– Как все? – поразился Литературик. – Кто ушел?

– Кто воскрес, – пожала я плечами. В библиотеке сомнительными эпосами забито восемь стеллажей, вряд ли кто-то может знать все выверты фантазии. – Не дело в божественном саду живым шастать.

– Я не помню такого стихотворения, – нагло протянула ярко раскрашенная девица. Количество бус и цепочек на ней стремилось к шизофреническому числу.

– Это свежак, – нагло отозвалась я.

– Кайи-е ни-Грэй трагически погиб восемьдесят лет назад, – еще более нагло отозвалась девица.

Я чеканным шагом вышла из-за кафедры, встала на свободное место и, уперев левую руку в бок, ткнула себя большим пальцем в грудь:

– Рысь фон Сгольц, человек и некромант! Я могу сесть?

– Д-да, конечно, – коротко кивнул Литературик и что-то отметил в своем свитке.

Лий сидел, скорбно подперев рукой подбородок.

– Это любимый поэт моей бабушки, – уныло произнес он и тут же добавил: – В твоем исполнении его гений заиграл новыми красками.

– Это было совсем плохо?

– Омерзительно, – улыбнулся эльф, – как и всегда.

– Я первый раз, – фыркнула я. – Давай на карачки и вдоль парт до дальней лесенки. Спасем себя от остаточного ужаса.

– Мы вроде почти последние? – удивился эльф, следом за мной сползая на пол.

– Щас будут читать вирши своего сочинения. Помнишь, мы сдавали? Вот новый виток стихоплетства. Только теперь по два четверостишия.

– Так ты локтями-то шевели. – Эльф подтолкнул меня, и мы шустро поползли к спасительной лесенке.

Спускаться по лесенке на корточках – игры не для слабых. Но мы справились. Высокодуховная публика постепенно стеклась поближе к кафедре, поэтому крайние парты были свободны, и я внутренне ликовала – цель близка.

Между мной и приоткрытой дверью возникли черные блестящие сапоги с металлическими носами. Шнурованное голенище и грубые штаны, заправленные внутрь.

– Сбегаете? – Наш куратор из ОГБР шустро опустился рядом и привалился спиной к парте. И тем самым перекрыл выход.

– Вы мешаете учебному процессу, – прошипела я.

– На свидание пойдешь, дикая?

– Только в столовку, на завтрак, завтра.

– Хорошо, ползите, я отвлеку внимание на себя, – героически выпятил грудь боец.

– Я забыла, как вас зовут.

– Лион Дарго, могла бы меня спросить, – проворчал эльф. – Идите, мастер Дарго, отвлекайте чудовище.

– А почему он мастер? – полюбопытствовала я, едва за нами закрылась дверь литературного зала.

– Раннее замужество вредит человечкам, – закатил глаза эльф. – Кто становится частью ОГБР?

– Тот, кто пришел устраиваться на работу? – наивно предположила я. – Ну что? Эти сведения далеко не в свободном доступе!

– Их тренируют, потом они сдают экзамены, очень сложные экзамены. Мастер некромант, мастер алхимик, мастер прорицатель. Мастер боевой маг – звучит глупо, мастер боец – это ближе к не-магам. Вот и зовут «мастер плюс фамилия». Как и других магов, достигших определенного уровня.

– Мастер фон Сгольц, – мечтательно произнесла я, и эльф обидно заржал:

– Даже представлять не хочу, в какой сфере ты станешь мастером!

За углом болтали стажерки из ловчего отряда, прошлогодние выпускницы, они подвизались на подхвате у профессоров младших курсов.

– Она тупая, – лениво процедила одна из стажерок. – Обокрала соседку, представляешь?

– При чем здесь воровство и тупость?

– При том, что украла она родовое колье, с черными алмазами. Надела и пошла в парк, гулять. Не дура ли?

– Так-то да, и что, извинилась?

Потянуло дымом местных сигарет.

– Курят, заразы. Табачок запрещен, вот они на перерыве и устроились. – Лий нахмурился. – Высунемся – огребем.

– За что?

– За страх, если мы их сдадим – вылетят из отряда.

– Ага, – кивнула я и вывернула из-за угла. – Ракшас! Вы что, курите? Да как так можно! Или можно? Ой, а можно я тоже буду? И скажу, что как вы, что хочу тоже быть крутой и взрослой?

Тараторить в стиле Карисы оказалось сложно. Но двум курицам этого хватило. Тоненькие розовые трубочки были тут же спрятаны, меня уверили, что мне показалось, и спросили, чем могут помочь. Больше всего старалась кареглазая шатенка с крупной родинкой между бровей. Ее товарка, сероглазая блондинка со слишком тонкими губами, очень подозрительно посматривала за угол. Оттуда слышалась певучая эльфийская ругань.

– Вы же учились с той девчонкой, которой лицо поуродовали? Вот, я сейчас работу делаю, некромантский курсач, мне бы того, ну, какой-никакой информации нарыть.

– Это тебе к Иртэ.

– Тьфу, дура, Борода не даст. Типа врачебная тайна. А эта «тайна» засветилась во всех газетах, – фыркнула шатенка.

– А почему засветили? Разве можно?

– Что ты хочешь – пресса! Особенно статья в журнале «Светская хроника» была хорошая, – блондинка закатила глаза, – остальным до такого сволочизма еще расти и расти. Там девицу со всех сторон расхвалили – и такая, и такая, и такое несчастье, и хотели, как лучше. И вот, посмотрите, что получилось.

– И два изображения, до и после. А на следующей странице сообщение о разрыве помолвки. Она ведь доучилась, – сообщила шатенка и нахмурилась, отчего родинка меж бровей смешно выпучилась.

– На одной странице – о разрыве помолвки, – ехидно уточнила блондинка, – а на другой – о заключении новой. Я помню тот год, хорошо помню… Не важно почему. Ага, девицу, кстати, истаскали по инстанциям – ее бывший жених с молодой женой разбились насмерть после свадьбы.